Рис.2. Сражение при Нейсе, 23 мая 1475 г. План.
3. Сражение.
Утром
23 мая 1475 г., во вторник, армия Фридриха III практически вплотную
приблизилась к юго-восточному сектору осадных позиций бургундцев. На
поле перед сожженной деревней Гримлинхаузен (или Гримлинхаузер) немцы
спешно принялись устанавливать гигантский, окруженный боевыми
фургонами, лагерь-вагенбург. Тыльная сторона лагеря выходила на берег
Рейна, возле которого тут же встали на якорь и приступили к разгрузке
многочисленные корабли. Правый (северный) фас вагенбурга, сразу
усиленный многочисленной артиллерией, был обращен в сторону реки Эрфт,
за которой располагался главный осадный лагерь бургундцев.
Одновременно немцы приступили к сооружению выдвинутой вперед баррикады,
которая позволила бы контролировать подступы к лагерю со стороны
бургундцев.
О
появлении императорской армии в непосредственной близости от
расположения бургундских войск Карлу донесли около 10 часов утра. Без
долгих раздумий герцог приказал своим солдатам готовиться к бою. Сам он
описал это следующим образом:
«Относительно наших новостей, в прошлый вторник 23 мая император
перенес лагерь, дабы приблизиться к нашим осадным войскам, но он лишь
прошел через лес, бывший рядом с ним, и разбил лагерь на этой стороне
леса. Как только мы точно узнали о его действиях, которые имели место
около 10 часов утра, мы немедленно выслали вперед придворные отряды и
ордонансовые роты, оставив в осадном лагере достаточно сил, чтобы
воспрепятствовать горожанам переправиться через Рейн и оказать помощь.
Обеспечив защиту осадного лагеря, мы прошли вперед и выстроили все
войска на нашей стороне реки, отделявшей нас от императора…»
Диспозиция бургундской армии на 23 мая, согласно свидетельству самого
герцога, состояла из двух баталий. Передовая баталия, руководимая
Филиппом де Круа, графом де Шиме, включала итальянские и английские
контингенты (роты №№ 11. 16, 21, 22 , 23, 24), а также кавалерию
феодального ополчения и пехоту. Вторая баталия под управлением Ги де
Бриме, сеньора д’Эмберкура (номинального главнокомандующего), состояла
из бургундцев, голландцев и, возможно, савойцев (роты №№ 6, 8, 12, 13,
14, 15, 10? или 19?), придворных войск и гвардии.
Сбор и
построение отряженных для боя подразделений заняли достаточно много
времени. Солдатам расположенных вокруг Нейса частей следовало пройти
вдоль циркумвалационной линии к точке сбора несколько километров. При
этом бургундский штаб решал множество задач: нужно было не допустить
перемешивания прибывающих войск, при этом нельзя было оголить фронт на
направлении возможных вылазок вражеского гарнизона; кроме того,
следовало снять с позиций и доставить к месту предстоящего боя
несколько десятков артиллерийских орудий. Уже одно то обстоятельство,
что Карлу Смелому и его штабу удалось справиться с этой задачей,
говорит о хорошей выучке бургундской армии. Несомненно, у бургундского
герцога существовал план действий, и была заранее приготовлена
диспозиция на случай отражения вражеского удара извне. Кроме того,
бургундская армия проводила тренировки по сбору войск и построению для
полевого сражения. Так, бургундский участник осады Жан де Боже в своем
письме, датированном 16 сентября 1474 г. сообщал об одной из таких
«тренировок»: «Затем он /Карл Смелый А. К./ вывел войска к
Рейну, где целый день демонстрировал /свою мощь/ перед немцами,
стоявшими на противоположном берегу».
Выстроив свою армию поблизости от Гнадентхальского монастыря в боевой порядок («хотя времени было затрачено сверх необходимого, ибо роты не успевали быстро занять отведенные для них места»),
Карл Смелый приказал форсировать Эрфт вблизи сожженной деревни
Гримлинхаузен. Граф де Шиме перевел солдат своей баталии в брод через
реку – сперва жандармов и пехоту правого крыла первой линии, затем
бойцов левого крыла первой линии. В такой же последовательности
переправились резервные роты №№ 16,23 и 24.
Следом
за первой баталией на вражеский берег перешли основные силы. Сам Карл
руководил переправой артиллерии через Глимлинхаузенский мост,
расположенный рядом с бродом.
Имперцы не предприняли никаких попыток помешать форсированию реки,
безучастно наблюдая за всеми перемещениями бургундской армии. Альбрехт
Ахилл лишь выдвинул вперед авангард, включавший в свой состав 4-5 тысяч
кавалеристов и большое количество пехотинцев (по Молине), среди которых
находились 3 000 кулевринеров (по Шаумбургу). Эти войска заняли позиции
на холме перед лагерем. Согласно сообщениям участников боя (Панигарола,
Шаумбург и др.), немцы к этому времени уже закончили установку
вагенбурга и баррикады. Тем временем Карл выстроил свои войска на
боевой позиции –фронтом к Рейну и юго-западному фасу немецкого
вагенбурга, где было расположено меньше артиллерийских орудий.
Сбор
войск, переправа через Эрфт, обход вражеских позиций по широкой дуге
вне зоны действия немецкой артиллерии, боевое построение и
развертывание собственной артиллерии заняли много времени. Наступил
вечер, а сражение все не начиналось. Немецкое руководство заняло
выжидательную позицию и не помышляло о нападении на малочисленного, но
невероятно самоуверенного неприятеля. Последним актом приготовления к
бою стала куртуазная церемония: Карл Смелый, верный давней традиции,
возвел в рыцарское достоинство более 30 дворян, среди них Жана де
Клеве, Филиппа де Берга, Анри (Аме) ди Вальперга, Жана де Лалена, Жана
де Лонгеваля, Жака де Бюсси и Жоржа де Ментона.
Первые
выстрелы прозвучали лишь в 8 часов вечера, так что на проведение
активной фазы боевых действий оставалось несколько предзакатных часов.
Вот как описал завязку боя сам герцог Бургундии:
«С
кличем «С нами Богородица! Монсеньор Святой Георгий и Бургундия!» наши
войска двинулись в наступление; впереди, в трех или четырех полетах
стрелы, были выставлены артиллерия и итальянская пехота, и после того,
как они вступили в дело, в лагере императора не уцелело ни одного
тента, павильона или иного строения, а люди там могли оставаться с
большим трудом. Затем, именем Бога, Девы и монсеньора Святого Георгия
мы дали сигнал солдатам наступать. После этого зазвучали трубы, и все
пошли радостно и с улыбкой на лице, сотворив крестное знамение и вверив
себя Господу; англичане, согласно своему обычаю, чертили на земле знак
креста и целовали его. И все подхватили вышеупомянутый клич».
Нейсский летописец Христиан Вирстрайт о начале сражения писал следующее:
«После того, как армия Римского императора разбила полевой лагерь,
благородный и могущественный князь Бургундии и Брабанта уверенно
покинул пределы своего лагеря и во главе своих войск выступил навстречу
императору, полностью готовый к бою. Могущественного и смелого князя
было видно посреди поля боя. Там началась большая свалка из конных и
пеших, видимая издалека, настолько сильная, что обе стороны, без
сомнения, понесли большие потери».
Панигарола в своем докладе отметил артиллерийскую дуэль, которой открылось сражение:
«Герцог смеялся и выглядел ликующим. Во главе своих эскадронов он
предстал перед лагерем императора, который он нашел уже полностью
укрепленным фургонами и рвами, с частоколом, занятым многочисленной
артиллерией. Примерно в 20 часов артиллерия герцога и большая
спрингальда (spingarde) начали стрелять в гущу врагов, и те
ответили ужасной канонадой, как будто разверзся ад, дабы поглотить мир
громом и огнем».
Артиллерийский огонь бургундцев вызвал большие разрушения в немецком
лагере. Огромный шатер Фридриха III был прострелен в четырех местах,
два попадания получил его походный возок. Пострадали и корабли
имперцев, которые начали спешно сниматься с якоря и выходить из зоны
обстрела.
Тем
временем жандармы правого крыла первой бургундской баталии под
командованием Джакомо Галеотто и графа Кампобассо атаковали холм перед
немецким лагерем, занятый имперскими отрядами, и обратили их в бегство.
Контрудар кёльнских и мюнстерских подразделений (по Панигароле –2 000
кавалеристов и большое количество кулевринеров), поддержанный лагерной
артиллерией, вынудил бургундцев отступить.
Видя
замешательство своего правого крыла, Карл ввел в сражение часть второй
баталии – роты №№ 6, 12, 13, 14, а также роту сеньора де Шантерейна.
Разогнав коней, стальной вал бургундских жандармов опрокинул неприятеля
и гнал его до самого вагенбурга. Однако, отсутствие пехотинцев,
отставших на марше, не позволило бургундцам закрепить успех. Контратака
больших масс германской кавалерии и стрелков-кулевринеров (по
Панигароле –3 000 кавалеристов и 6 000 кулевринеров), возглавляемая
герцогом Саксонским с главным знаменем империи в руках, отогнала
бургундцев назад. Во время кровопролитной схватки пал кондюктер роты
№13 Жан де Лонгеваль, получивший накануне сражения рыцарские шпоры. На
какое-то время под угрозой полного развала оказался весь правый фланг
бургундской армии. Положение спасли мужество лейб-гвардейцев герцога и
сам Карл Смелый, прибывший на место схватки и сумевший сплотить вокруг
себя дрогнувших было бойцов. Лично встав во главе эскадрона
шамбелланов, герцог повел кавалеристов правого крыла в бешенную лобовую
атаку. Молине указал, что при этом гвардейские лучники поддержали огнем
атакующую бургундскую кавалерию. Панигарола описал кульминационный
момент схватки следующим образом:
«/Бургундские всадники/ налетели на них с такой мощью, что лошади
опрокинули множество пехотинцев, вынудив оставшихся вновь спасаться за
укреплениями, при этом, некоторые из наших людей, перебив многих
противников, так же оказались внутри /вагенбурга/. И перед частоколом
борьба длилась до самой ночи…
Я
находился в поле в течение всего дела, и я видел герцога, успевающего
всюду, превосходного в организации и командовании. Он имеет
полководческий талант, подобный Цезарю… Я никогда не видел никого более
уверенного в себе, чем его высочество. /Снаряды из/ спрингальд и
бомбард с грохотом проносились вокруг его коня, однако его это совсем
не заботило…»
Левое
крыло бургундской армии, возглавляемое графом де Шиме, действовало
столь же успешно, загнав неприятеля за фургоны и частокол лагеря.
Некоторые немецкие пехотинцы, покинув поле боя, стали в панике
грузиться на корабли. Пристрелявшись, бургундские артиллеристы накрыли
их залпом, только усилившим хаос. Обломки лодок и трупы течением снесло
к острову Верт, чем немедленно воспользовался бургундский гарнизон,
ограбивший мертвецов. Молине, опираясь на сообщение самого герцога,
писал, что около 600-800 немецких кавалеристов, не выдержав накала
схватки, обратились в бегство в сторону Кельна, еще 2-3 тысячи
имперских пехотинцев утонули в Рейне. Вряд ли данные, приведенные
бургундским хронистом, полностью соответствовали действительности, но в
главном Молине, безусловно, был прав –бургундская армия, находясь в
меньшинстве, доминировала на поле боя. Тем не менее, немецкие солдаты
отчаянно отбивались на валах артиллерийской баррикады и за фургонами
вагенбурга, не позволяя бургундцам ворваться внутрь. Судя по всему,
управление войсками оказалось потеряно, и какое-то время бойцы были
предоставлены сами себе. Наконец, ночь прервала сражение. Финал битвы
герцог описал следующим образом:
«В
этот момент мы получили сообщение о том, что /наше/ левое крыло и
резерв первой баталии, руководимые графом Шиме, отбросили врага к
лагерю в полном беспорядке, так что мы решили провести общую атаку на
/вражеский/ обоз, и, осуществляя сие намерение, мы переместили нашу
артиллерию туда, откуда можно было наиболее эффективно использовать ее
против защитников упомянутого обоза. Но прежде чем это было исполнено,
померк дневной свет, и настала ночь, сделавшая невозможными все наши
дальнейшие передвижения. Милостью Божьей мы вернулись на исходные
позиции, что отняло у нас добрых четыре часа, и хоть огонь их
артиллерии был очень сильным и сконцентрированным, с Божьей помощью, а
также заступничеством Девы и Монсеньора Святого Георгия с нашей стороны
оказалось только трое убитых и шестеро раненных».
Бургундцы вернулись в осадные лагеря далеко за полночь. Карл
распорядился возвести на вражеском берегу предмостное укрепление
(тет-де-пон), которое облегчило бы ему в дальнейшем переправу. Однако,
на следующий день германский штаб, учтя свои ошибки, под прикрытием
артиллерии организовал атаку тет-де-пона и вынудил Карла эвакуировать
его гарнизон. Таким образом, противники вернулись к первоначальному
состоянию. Тем не менее, продемонстрированная мощь бургундского оружия
произвела на Фридриха III столь большое впечатление, что он, по словам
Панигаролы, «смущенный боевым духом принца, уже на следующий день прислал делегатов для возобновления переговоров». Незавершенное
сражение 23 мая позволило противникам «сохранить лицо», свернуть на
время боевые действия и вернуться в русло дипломатических отношений.
4.Итоги.
Бургундские участники сражения и хронисты писали о больших потерях,
которые в ходе столкновения понесла императорская армия. Немецкие
участники боя уклончиво отмечали значительное количество павших с обеих
сторон. Кроме того, сами немцы всячески пытались снизить значение и
размах сражения, представив его чуть ли не обычной перестрелкой. Судя
по всему, потери немецкой стороны значительно превосходили потери
бургундцев и вместе с утонувшими (возможно до 50 % от общего числа
павших) могли составить от нескольких сотен до тысячи погибшими.
При
этом, немецкому руководству удалось реализовать главную цель
–закрепиться в непосредственной близости от противника и осажденной им
крепости. Альбрехт Ахилл и Фридрих III в дальнейшем не предпринимали
попыток переправиться через Эрфт и атаковать бургундский лагерь,
справедливо полагая, что одно лишь присутствие нескольких десятков
тысяч солдат в тылу бургундского осадного лагеря сорвет продолжение
осады. Так и вышло. 30 мая осада была официально прекращена, а 13 июня
последние бургундские подразделения ушли из-под стен крепости. Нейс был
спасен, война выиграна. Таким образом, для немецкой стороны сражение 23
мая стало стратегическим выигрышем.
Чем
для бургундцев явилось сражение при Нейсе? Даже у самых злостных
недругов Карла Смелого не хватило духу назвать этот бой проигрышем
бургундцев. Более того, поведение бургундского герцога в ходе всего
сражения вызывало искреннее восхищение, как у его союзников, так и у
его противников. Из всех задач, стоявших перед бургундской армией
накануне боя, не была решена только последняя, самая амбициозная
–бургундцам не удалось сломить сопротивление противника и опрокинуть
его в Рейн. Можно, конечно, вслед за Молине, Панигаролой или самим
Карлом объяснить незавершенность разгрома немецкой армии наступившей
темнотой: ночь спасла имперцев! Впрочем, вряд ли такое утверждение
будет соответствовать истине. В ходе боя немецкая армия активно
контратаковала и крепко стояла в обороне. Кроме того, на стороне немцев
было как минимум трехкратное превосходство в «живой силе». При таком
соотношении бургундцы просто были не в состоянии преодолеть вражескую
оборону. Конечно, Карл Смелый сумел на всех «произвести впечатление»,
он, безусловно, «сохранил лицо», и его последующее отступление из-под
стен не сдавшегося Нейса было воспринято, как «отступление льва». Тем
не менее, постановка перед своей армией невыполнимой задачи совсем не
красила его, как полководца. Бургундская же армия в ходе сражения
сумела добиться максимально возможных результатов. Но даже их не
хватило для конечной победы. Выиграв тактически, бургундцы понесли
стратегическое поражение.
Интересно, что сражение 23 мая не стало «последним аккордом» войны. Не
смотря на подписанное между герцогом и императором перемирие, стычки
между бургундцами и немцами продолжались. Самый крупный бой произошел
поздним вечером 16 июня, когда бургундцы уже оставили свои осадные
позиции. Обычная перепалка между бургундскими часовыми и немецкими
мародерами очень быстро переросла в настоящее сражение. Нейсский
летописец Вирстрайт писал: «Вскоре после этого, если я не ошибаюсь,
поздним вечером в пятницу случилась тяжелая, сопровождаемая большими
потерями битва <…> между армиями Римского императора и герцога.
Друзья /имперцы А.К./ были так сильно потеснены, что многие тонули в
воде, и я более не в состоянии говорить об этом». Исход боя решили
бургундские гвардейцы, возглавляемые самим герцогом. Немцы были
опрокинуты и рассеяны. Часть мародеров была утоплена, все, кто не успел
спастись были перерезаны. Панигарола вспоминал: «У одних было
перерезано горло, другие были расстреляны, как Святые Себастьяны,
многие, 100 или 200, были утоплены, несмотря на вопли о милосердии. Это
было очень безжалостное и жестокое дело». Когда бургундцы вернулись в лагерь, на поле боя осталось около 200 трупов мюнстерских и кельнских наемников.
Неудачу Кельнской кампании Карл Смелый тут же окупил захватом
Лотарингии. В середине сентября два бургундских корпуса с севера и юга
вторглись на территорию герцогства. 25 сентября был взят Понт-а-Муссон,
контролировавший водное сообщение по Мозелю, а 30 ноября бургундский
герцог торжественно вступил в Нанси, столицу покоренной Лотарингии. В
стратегическом плане операция была проведена безупречно. Бургундская
армия «играла совсем в другие игры», чем воинство Германии или
Лотарингии. И при всем этом Карлу Смелому, равно как и его армии,
оставалось жить чуть больше года. Что же произошло? В чем причины
молниеносного и сокрушительного разгрома?
Об этом стоит поговорить отдельно и в другой раз.
Приложения.
1. Бургундская артиллерия.
Бургундская артиллерия делилась на тяжелую (осадную) и легкую
(полевую), к последней так же относили ручные кулеврины (или аркебузы).
Тяжелая артиллерия состояла из бомбард, более легких бомбарделлей,
куртуа (курто, картауны, куртоды) и мортир. Калибр подобных орудий в
среднем составлял от 22 до 36 см. В качестве боеприпасов обычно
использовались каменные ядра («шары»). Легкая артиллерия состояла из
серпентин (или серпантин, позднее названых кулевринами), веглеров и
фальконетов. Серпентины в свою очередь делились на тяжелые, средние и
легкие. Калибр орудий в среднем колебался в пределах 3-10 см.
Боеприпасы состояли из металлических (железных и чугунных) ядер либо
картечи, например, чугунных или свинцовых пуль –т.н. «гальки» (galets).
Обслуга была малочисленной, в лучшем случае 1 человек на 1 орудие.
Например, для кампании 1475 г. бургундская артиллерия имела следующие
расчеты: на 6 бомбард -6 мэтров бомбард, на 6 бомбарделлей -6
бомбардиров, на 6 мортир -6 артиллеристов, на 9 куртуа и 15 больших
серпентин -20 артиллеристов, на 36 средних и 48 малых серпентин -40
артиллеристов, на 200 аркебуз -50 кулевринеров. Согласно росписи
перечисленным артиллеристам помогали дополнительно 14 человек. Все
артиллеристы и их помощники получали плату за службу.
Ниже я привожу фотографии оригинальных бургундских серпентин, которые могли принимать участие в сражении при Нейсе.
Рис.3 (А,Б).Полевая серпентина. Бургундия. 1460 г. Музей Неувевиля.
Ствол: бронза, длина 2,995 м, калибр 6,5 см.
Лафет частично реконструирован. Ширина 1,6 м, диаметр колес 1,16 м.
Общая длина орудия 4,105 м. Боеприпасы –железные ядра.
Рис.4 (А,Б).Полевая серпентина. Бургундия. 1460-1470 гг. Музей Неувевиля.
Ствол: бронза, длина 2,21 м, калибр 5,8 см, покрыт красной масляной краской,
снабжен цапфами – изобретением бургундских мастеров (между 1460-1470 гг.).
Лафет: длина 2,69 м, длина оси 1,61 м, диаметр колес 1,17 м,
покрыт красной масляной краской.
Боеприпасы: железные ядра массой в 1 фунт,
на лафете укреплен ящик для боеприпасов.
2. Документ.
Из письма Карла Бургундского, отправленного из-под Нейса 27 мая 1475г. Клоду де Невшателю, наместнику в Люксембурге
«Относительно наших новостей, в прошлый вторник 23 мая император
перенес лагерь, дабы приблизиться к нашим осадным войскам, но он лишь
прошел через лес, бывший рядом с ним, и разбил лагерь на этой стороне
леса. Как только мы точно узнали о его действиях, которые имели место
около 10 часов утра, мы немедленно выслали вперед придворные отряды и
ордонансовые роты, оставив в осадном лагере достаточно сил, чтобы
воспрепятствовать горожанам переправиться через Рейн и оказать помощь.
Обеспечив защиту осадного лагеря, мы прошли вперед и выстроили все
войска на нашей стороне реки, отделявшей нас от императора следующим
образом.
В первой баталии /мы
выстроили / всю пехоту, пикинеров и английских стрелков из роты мессира
Джона Миддлетона, и служб Отеля,и телохранителей вместе с пехотинцами
сеньоров Фьенна, Руа, Креки, Эно и Пиенна и прочих сеньоров. /Среди/
пикинеров располагались стрелки группами по четыре, так, чтобы в каждой
группе пикинер был перед лучниками. На правом крыле пехотинцев мы
выстроили жандармов мессира Джона Миддлетона, подобным же образом роту
Джакомо Галеотто, отдельным эскадроном, с графом Кампобассо и всеми его
людьми в качестве резерва для этого крыла. На левом крыле пехоты мы
разместили сеньоров и их жандармов, а также роту графа Челано, всех
единым эскадроном, а для их поддержки – две роты мессиров Антонио и
Пьетро Леньяно, так же отдельным эскадроном. Мы назначили нашего
кузена, советника и шамбеллана графа Шиме командиром этой баталии.
В центре второй баталии мы поместили эскадрон шамбелланов, в резерве –
гвардию под командой мессира Оливье де Ла Марша, нашего майордома и
кондюктера. В эскадроне позади и немного правее от упомянутых
шамбелланов /мы поместили/ всех стрелков нашей ординарной гвардии и
всех стрелков из рот мессира Регни де Бошизена, сеньора Шантерейна,
Жоржа де Ментона, Жана де Лонгеваля и Регни де Ванперье. Последние три
из них были тогда еще рыцарями. На правом крыле упомянутых стрелков мы
построили жандармов из рот упомянутых мессиров Регни де Бошизена и
Шантерейна, в резерве – жандармы упомянутых мессиров Жоржа де Ментона,
Жана де Лонгеваля и Регни де Ванперье, все в отдельном эскадроне. На
левом крыле упомянутых шамбелланов мы построили наших
стрелков-телохранителей и /стрелков/ из рот Филиппа де Берга, кто тогда
был рыцарем, и Филиппа де Луаета, и на фланге этих стрелков – всех
жандармов упомянутых мессиров Филиппа де Берга и Луаета в отдельном
эскадроне, а их резерв – господа из четырех служб нашего Отеля в
отдельном эскадроне под командой мессира Гильома де Сен-Сигна, также
нашего майордома, и его подчиненными, шефами упомянутых четырех служб.
Этой баталией командовал сеньор Эмберкур, также наш кузен, советник и
шамбеллан, и главнокомандующий вместо нашего первого шамбеллана графа
Жуаньи.
Таким образом, эти
баталии были построены, хотя времени было затрачено сверх необходимого,
ибо роты не успевали быстро занять отведенные для них места. В конце
концов, мы пересекли упомянутую реку вброд, имевший небольшую глубину и
хорошее дно, однако, из-за узости указанного брода мы сперва двинули
вперед правое крыло, рядами друг за другом, жандармов, их кутилье и
пажей, и далее –всех стрелков и пикинеров этого крыла. Следом за ними
пошли стрелки и пикинеры левого крыла, затем резерв, непосредственно за
ним – вторая баталия, стрелки правого крыла, резерв и все остальные
части второй баталии в том же порядке, что и первая. Далее – резерв
левого крыла, господа четырех служб, телохранители и эскадрон
шамбелланов.
Вражеский лагерь,
расположенный неподалеку от Рейна, на стороне, обращенной к нам, был
снабжен большим количеством артиллерии. Их артиллеристы из того конца
лагеря, коий находился в дальней от Рейна стороне, также были научены
стрелять туда, откуда, как они думали, мы произведем нападение. Но во
время форсирования реки мы сместились влево от упомянутого лагеря, к
нашему правому флангу в сторону того самого леса, который они
преодолели перед разбивкой своего лагеря; и мы построили войска в тот
же порядок, в каком они находились на противоположном берегу реки. Что
касается нашей артиллерии, то мы провели ее через мост подле
упомянутого брода, вслед за баталиями, и когда мы пересекли упомянутый
мост после артиллерии, что было быстрее, чем переправляться бродом за
упомянутыми баталиями, мы нашли свои войска в полном порядке. Они имели
великолепный вид.
По нашему
прибытию, мы еще более сместили войска к лесу, дабы избежать обстрела с
той стороны Рейна, где было размещено большинство вражеской
/артиллерии/, а также встать с солнечной и наветренной стороны (ибо
ветер поднимал тучи пыли), так, чтобы атаковать левый фас
императорского лагеря, который был хуже всего укреплен.
С кличем «С нами Богородица! Монсеньор Святой Георгий и Бургундия!»
наши войска двинулись в наступление; впереди, в трех или четырех
полетах стрелы, были выставлены артиллерия и итальянская пехота, и
после того, как они вступили в дело, в лагере императора не уцелело ни
одного тента, павильона или иного строения, а люди там могли оставаться
с большим трудом. Затем, именем Бога, Девы и монсеньора Святого
Георгия, мы дали сигнал солдатам наступать. После этого зазвучали
трубы, и все пошли радостно и с улыбкой на лице, сотворив крестное
знамение и вверив себя Господу; англичане, согласно своему обычаю,
чертили на земле знак креста и целовали его. И все подхватили
вышеупомянутый клич.
Поскольку
немцы удерживали пригорок, мы отправили туда Джакомо Галеотто. Он
возглавил атаку правого крыла /первой/ баталии и резерва графа
Кампобассо. Они захватили пригорок, и немцы вынуждены были бежать по
ложбине между пригорком и лагерем. Во время этой стычки некоторые из
людей Императора были убиты. Понимая, что они должны были удерживать
эту ложбину, дабы обезопасить свой лагерь, большое число пеших и конных
врагов напали на упомянутого Джакомо, коий был вынужден отступить к
резерву. При этом /его войска/ пришли в некоторое расстройство, однако
граф /Кампобассо/ пришел ему на помощь и опрокинул врагов, обратив их в
бегство. При этом так же некоторые из врагов были убиты.
Джакомо и граф не имели стрелков, а граф де Шиме со своими людьми
сместился влево, отчего не имел возможности действовать в этот момент
против врага, поэтому из-за сильного огня артиллерии из лагеря Джакомо
и граф отошли в ложбину. После их отступления еще большее, чем прежде,
количество отрядов пехоты и конницы выступило из лагеря императора,
дабы совершить нападение на Джакомо и графа. Таким образом, мы
вынуждены были направить к ним резерв правого крыла второй баталии,
включая /войска/ мессира Жоржа де Ментона, Жана де Лонгеваля и Регни де
Ванперье, следом за ними мы сразу же послали эскадрон наших шамбелланов
и телохранителей под командой мессира Оливье де Ла Марша, а так как они
испытывали нехватку стрелков, мы отрядили от правого крыла лучников
второй баталии. Но люди /жандармы/ этого крыла, управляемые мессиром
Регни де Бошизеном и сеньором Шантерейном, двигались быстрее, чем
стрелки, вынужденные идти пешком, вследствие чего те отстали. Роты
мессира Регни, сеньора Шантерейна и наши телохранители объединились с
/людьми/ Джакомо и графа и, не дождавшись лучников, напали на врагов,
среди которых были герцог Саксонский и другие принцы, и отбросили их к
лагерю, но за неимением стрелков правого крыла второй баталии, коих мы
отрядили для них, они под артиллерийским огнем были вынуждены отступить
в упомянутую ложбину. После означенного отступления принцы вновь вышли
/из лагеря/ под развевающимся императорским флагом, коий нес герцог
Саксонский, сопровождаемые множеством пехотинцев и всей конницей, тут
же напавшими на наших людей. Они вынудили правое крыло первой баталии и
его резерв податься назад, и только наши телохранители устояли на
месте. Видя это, мы возглавили эскадрон, еще не участвовавший /в
сражении/, и двинулись с ним направо, дабы /оттуда/ напасть на врага.
Мы соединились с нашими телохранителями и лучниками правого крыла
/второй/ баталии, чтобы ударить врага слева, при этом, мы лично
сплотили и перестроили эскадроны, кои были удручены и пребывали в
беспорядке. Сделав это, мы вновь напали на упомянутых принцев и их
многочисленных пехотинцев и всадников, и они оказались разбиты и
рассеяны. Примерно шестьсот или восемьсот их кавалеристов обратились в
бегство /по направлению/ к Кёльну. Остальные в большом беспорядке
отступили в лагерь. Наша артиллерия возобновила эффективный обстрел,
разрушая все, что находилось в лагере. Около двух или трех тысяч
/вражеских/ пехотинцев надеялись спастись на лодках, но многие из них
были утоплены. Они грузили свой багаж на лодки столь поспешно и
беспорядочно, что многое из означенного багажа, вперемежку с мертвыми и
утонувшими, уплыло вниз по Рейну и оказалось прибито к острову, на коем
располагалась часть нашего осадного лагеря.
В этот момент мы получили сообщение о том, что /наше/ левое крыло и
резерв первой баталии, руководимые графом Шиме, отбросили врага к
лагерю в полном беспорядке, так что мы решили провести общую атаку на
/вражеский/ обоз, и, осуществляя сие намерение, мы переместили нашу
артиллерию туда, откуда можно было наиболее эффективно использовать ее
против защитников упомянутого обоза. Но прежде чем это было исполнено,
померк дневной свет, и настала ночь, сделавшая невозможными все наши
дальнейшие передвижения. Милостью Божьей мы вернулись на исходные
позиции, что отняло у нас добрых четыре часа, и хоть огонь их
артиллерии был очень сильным и сконцентрированным, с Божьей помощью, а
также заступничеством Девы и Монсеньора Святого Георгия с нашей стороны
оказалось только трое убитых и шестеро раненных.»
|
