|
Армии Английских гражданских войн (1642-1649). Униформы.
Расцветка обмундирования английской армии в период Первой гражданской
войны оставалась довольно пестрой. Единая цветовая гамма военного
костюма окончательно сложилась только к середине 1640-х гг., в Армии
Новой Модели, а до того в мундирном строении применялось до десятка
различных красителей.
Разнообразие мундирных цветов зависело целиком от наличия сукна той или
иной выкраски в наличии, и большинство полков в течение I гражданской
войны, по меньшей мере, трижды (в среднем, через каждые 12-18 месяцев)
спонтанно меняли цвета одежды и знамен. Мы видим это на примере полка
Гемпдена. В сентябре 1642 г. он получает зеленые мундиры. Подкладка,
вероятно, была белая, хотя 84 новых мундира, выданных в январе 1643 г.,
имели желтый подбой. В августе 1643 полк переоделся в серую униформу,
но в сентябре 1644 г., вероятно, сменил цвет ее на красный. Полк графа
Стамфорда (Генри Грей) носил с августа 1642 г. синие мундиры, цвета
ливреи лорда (хотя подобная практика, в целом, не приветствовалась), и
в них он упоминается в феврале следующего года. В мае 1643 г. при
Страттоне был «синемундирный полк пехоты Стамфорда» 16-го, но 27-го уже
сообщается о «Серых Мундирах Милорда на страже» при Коули-Бридж. Но
ношение серой униформы оказалось, вероятно, недолгим экспериментом, и в
донесениях о ходе осады Глостера (август-сентябрь) снова встречается
полк синемундирников – несомненно, Стамфорда. Полк Пинчбека,
переобмундированный королем (куда прибыл от Ньюкасла с Севера 16 мая
1643 г.) в красное (?), позже (вновь?) стал носить серые мундиры и
панталоны, а осенью 1644 г., возможно, еще раз перешел на красную форму.
Немногие полки сохраняли свой первоначальный цвет на протяжении всех
лет войны. Это были, по преимуществу, роялисты – гвардейские части,
полк Руперта. Многие полки получали прозвища по цвету мундиров – Синий
полк, Красный, Зеленомундирники, Белокафтанники, Красно-коричневые
Мундиры и т.д. Цвета тогдашних мундиров иногда повторяли расцветку
ротных знамен. Это связано, прежде всего, с желанием выделить свой полк
и достичь этого наиболее дешевым способом закупки оптовых партий сукна
одинакового цвета. Полковники заботились о цвете, но не о покрое одежды
подчиненных. Сэр Т. Даллисон в 1644 г. доносил принцу Руперту, что «у
меня есть 113 мундиров и шапок для пехотинцев в доме милорда Поуиса, из
них 100 синих, которые послужат пешему полку Вашей светлости», а
прочие, зеленые, – полковнику Тилье.
У солдат в одном и том же полку могли быть разноцветные мундиры: часть
могли донашивать старые образцы, а остальным уже выдали новое
обмундирование, необязательно прежней окраски. Солдаты парламента,
поступившие в одни пехотные полки на пополнение из других, уже
расформированных частей, какое-то время тоже продолжали носить форму
своих прежних полков. Теоретически костюм солдата обновлялся каждые
полгода. И некоторые документы показывают, что снабжение было
поставлено на регулярную (ежемесячную) основу на уровне роты, но
очевидно, что такое обеспечение шло с перерывами или вовсе не
существовало в реальности. Так, сэр Сэмюель Люк утверждал, что «в моей
роте есть двое, у кого только одна пара штанов на обоих, так что когда
один встает, другой должен по необходимости оставаться в постели».
Кавалерийский офицер в Норфолке жаловался, что его люди «ходят босиком
и нагишом в эту зимнюю погоду»…
Основными колерами мундирного сукна, зависевшими от воли полковников,
были красный, синий, а также серый и белый (грубое некрашеное сукно
натурального цвета), но вместе с тем встречались желто-коричневый
(только у парламентариев), оранжевый, зеленый, желтый (у роялистов),
возможно и коричневый цвета и всевозможные оттенки перечисленных тонов.
Роберт Гревиль, лорд Брук, почему-то нарядил свой полк в дорогие
пурпурные мундиры – единственная часть Гражданской войны, носящая
униформу этого цвета. Известен также «Черный полк Королевы под началом
полковника Блэкуэла». (Согласно легенде, черное сукно было украдено в
церкви и каким-то образом досталось полковнику Томасу Блэкуэлу.) Но, по
всей вероятности, даже небольшие полки Блэкуэла (в 1644 г. всего 86-96
офицеров и солдат в 4 ротах; в конце года расформирован) и Риверса
располагали черными знаменами, но не мундирами. Вдобавок, черная ткань
была тогда дорогостоящей, непрактичной для военных нужд, и встречалась
только у офицеров. (Учитывая, что в полку Блэкуэла их было 30 человек,
можно предположить, что кто-то действительно ходил в черном платье.)
Несомненно, Блэкуэлу достались остатки партии красных или синих
комплектов формы, выданной летом 1643 г. Оксфордской армии. Данные о
мундирных цветах нескольких полков на период I Гражданской войны
приведены ниже.
По легенде, королевская артиллерия использовала синие мундиры с красной
подкладкой. Однако, самые ранние упоминания об униформе английских
артиллеристов относятся к 1688 г. (полосатые куртки) и 1696-1703 гг.
(красные или малиновые мундиры). В период гражданских войн они носили
гражданское платье или же надевали мундиры пехотных полков, при которых
находились, дополняя их соответствующим снаряжением.
Ополчения на протяжении войны оставались в гражданской одежде (но в
1640 г. две роты из Беверли, Йоркшир, имели серые мундиры), хотя
мушкетеры 18 лондонских полков надевали поверх цивильного платья
безрукавные кожаные колеты, легче кавалерийских образцов. И после
поражения в первой битве при Ньюбери (1643 г.) «множество их колетов
наши [королевские] солдаты теперь носят». Вопреки распространенному
мнению, в армиях «круглоголовых» вообще было распространено ношение
колетов. А вот у роялистов, видимо, колеты были отличием офицеров.
Полки в мундирах одинакового цвета сражались в обеих армиях, и только
офицерские шарфы и полевые знаки позволяли отличить «круглоголового» из
полка Стамфорда от «кавалера» полка Джерарда. По меньшей мере, дважды
роялистские офицеры попадали в плен, подъехав к отряду, который они
считали своим. Так Уилл Легг принял людей Гемпдена за солдат
Нортгемптона (тоже в зеленом) при Саутеме в августе 1642 г. Поэтому в
некоторых частях мундиры украшали какими-либо характерными знаками –
скажем, нарукавные нашивки в нескольких корнуэльских полках (Уильяма
Годолфина и Бевила Гренвиля). Судя по викторианской картине, полк Джона
Полета, маркиза Винчестера, носил темно-красные мундиры с плечевыми
эмблемами – три серебряных меча на черном фоне. (Более надежные
источники приписывают этому полку желтые мундиры, а вышитые на рукаве
скрещенные мечи – персоналу службы главного профоса.)
Офицеры носили разноманерное и разноцветное платье, у каждого – своего
покроя и цвета, как правило, отличное от окраски полкового солдатского
мундира. Переписка тех лет показывает, что, хотя некоторые чины и шили
себе практичный и удобный костюм, прочие носили цветастое платье,
недолго выдерживавшее тяготы походов. Драгунский подполковник
парламента Джеймс Карр, попав в плен в 1643 г., лишился следующего
гардероба: «Костюм из испанского сукна, обложенный серебряным галуном,
7 фунтов. Длинный кафтан для верховой езды из того же (материала), 2
фунта. Дублет из лосиной кожи и панталоны, 3 фунта. Голландский кафтан
[верхнее платье от непогоды] на лисьем подбое, 4 фунта. Алый начерепник
[носили под шляпой], обложенный серебряным галуном. 30 шиллингов».
Полковник Джордан Придо, убитый при Марстон-Муре, носил на шляпе
алмазную пряжку. Принц Руперт в 1645 г. был «одет в алое платье, очень
роскошно обложенное серебряным галуном», но при Брентфорде он снял свой
алый кафтан и надел вместо него серый, чтобы его не опознали. Полковник
Джордж Лайл во второй битве при Ньюбери вел своих людей в белой рубахе,
и парламентарии приняли его за белую ведьму! Сам король Карл при
Эджхилле был одет в черный бархатный камзол на горностаевой подкладке и
носил стальную шапку, подложенную бархатом.
Сержанты, вероятно, следовали примеру командиров, по возможности.
Сержант парламента Уортон в сентябре 1642 г. обзавелся «алым мундиром с
плисовым подбоем». Затем он получил от семьи шарф и ленту на шляпу,
«оба которые прибыли очень вовремя по погоде», и приказал сшить себе
«солдатский костюм на зиму, расшитый золотым и серебряным галуном»
(видимо, вместо алого мундира – его украли парламентские кавалеристы).
Но полк Филипа Скиппона (армия Эссекса) получил на каждую роту по 107
комплектов одинакового платья – очевидно, на 100 рядовых, 3 капралов, 2
барабанщиков и 2 сержантов. В шотландских конных и пеших полках
ковенантеров «капитаны, лейтенанты, прапорщики, сержанты, и прочие
офицеры и командиры, все по большей части в колетах» еще в 1639 г.
Капралы всегда носили полковой мундир, музыканты – одежду по желанию их
капитана или полковника, с расшивкой из тесьмы или галуна, с разрезными
рукавами. На витражах в церкви Фарндон (Чешир), барабанщик и флейтист
полка Фрэнсиса Гэмела показаны в желтых полковых мундирах (как и
прапорщик их полка), похоже без галунов, желтых же панталонах (темные
на флейтисте) и монтеро с желтыми перьями. С другой стороны, полковник
конницы Торп в 1647 г. потратил целых 21 фунт 13 шиллингов и 4 пенса на
«платье и прочие необходимые вещи трубачей». Два трубача конной роты
роялиста Ричарда Эстли на его памятнике показаны в одеждах, расшитых
галунами, на головах шляпы с перьями, а на завесах труб изображены
пятилистники с герба Эстли (обычная практика).
Кроме оружия (протазан с кистью у офицера и алебарда у сержанта)
командный состав выделяли шелковые шарфы через плечо (при латах –
повязывали по талии, согласно моде – с огромным бантом позади).
Изначально национальным цветом были красно-белые шарфы. В Ирландии
(1640-1642 гг.) английские полки отличались красными шарфами. Начиная с
Эджхилла, парламентарии носили оранжевые желто-коричневого оттенка (Tawney Orange),
цвета Эссекса шарфы, а роялисты – красные различных оттенков – от
розового до темно-красного. Сохранившийся образец, принадлежавший
королю при Эджхилле, имеет 2,7 м в длину и вышит серебром. В полку
Гэмела шарфы и кисти на протазанах были желтые; кругом низа штанин у
офицеров этого полка, что любопытно, нашивались галуны – возможно, в
зависимости от чина: у капитана два ряда галуна, у старших офицеров –
до пяти полос.
Возможно, с оранжевыми офицерскими шарфами ходили и в других южных
армиях парламента, но в целом неизвестно, насколько был распространен
этот цвет – скорее всего, только в войсках самого Эссекса. Так,
известно, что при Чалгроуве «мятежники [парламентарии] имели красные
шарфы, подобно нам», и несколько роялистов были убиты «по ошибке из-за
отсутствия шарфов или потому что не смогли вовремя сказать слово».
Использование офицерами парламента «большого красного шарфа» находит
подтверждение и при описании осады Понтефракта. «Черный шарф кругом
пояса» капитана Мэйсона при Втором Ньюбери, вероятно, означал траур.
Штаб-офицеры иногда использовали синие варианты, такие же употреблялись
в Армии Новой Модели (примерно с 1650 г. перешли на красные шарфы).
Как сообщает Джон Вернон (1644 г.), «каждый конник обязан носить шарф
цветов его генерала, и не оставлять его ни на своих квартирах, ни вне
своих квартир, он украшает его: кроме того, он должен быть причиной его
воздержания от многих неподходящих действий … он также хороший и
заметный знак во время битвы, чтобы опознать друг друга». Осенью 1642
г. парламентские кавалеристы получили по 10 шиллингов на покупку шарфа
(немалая сумма по тем временам). Из состава конной роты Фортескью,
дезертировавшей при Эджхилле к королю, 17-18 человек были убиты их
новыми союзниками, поскольку первые «не сняли свои оранжевые шарфы»,
пишет Кларендон. Как показатель лояльности солдата они были, вероятно,
столь важны, что нередко конные полки обходились без форменных
мундиров, заменяя их шарфами цветов, выбранных их командирами (особенно
в региональных армиях). Это объясняет, почему до нас дошло столь мало
надежных свидетельств по обмундированию кавалерии.
В любом случае, колеты и кирасы препятствовали опознаванию даже в
случае использования цветного платья, поэтому в них не было нужды. Тем
не менее, известно, что полк принца Уэльского выбрал основным цветом
красный, и той же расцветки были плащи у конной лейб-гвардии Эссекса
при Эджхилле. (Интересно, что пешая стража из алебардщиков у
губернатора Оксфорда, сэра Артура Эстона, носила длинные казакины тоже
красного цвета; королевские телохранители, Джентльмены-наемники, могли
использовать свою ливрею, но точных данных нет.) Квартирмейстер полка
графа Денби (?) в мае 1644 г. выдал 7,8 м серого сукна, и Денби (ранее
лорд Филдинг) мог одеть своих людей в серое уже при Эджхилле. Капитан
Джон Мур из полка Нортгемптона в 1645 г. намеревался переодеть свою
роту в красное трофейное сукно. Лорд Гастингс выдал трем своим конным
ротам синие мундиры на кожаной подкладке, а сэр Томас Даллисон закупил
275-365 м красного сукна на плащи конного полка принца Руперта, которым
он командовал. Наконец, согласно не очень достоверному источнику,
кентский полк сэра Майкла Ливси (парламентарии) носил красные мундиры с
синим прикладным цветом.
Снабжение
Когда обе стороны начали готовиться к открытой вооруженной борьбе,
вышел приказ Комитета лордов и общин по безопасности королевства от 6
августа 1642 г., гласивший: «Чтобы всем солдатам переданы были первые
подходящие мундиры, башмаки, рубашки, шапки и ранцы (snapsacks), в общем, по цене 17 шиллингов на человека (за комплект)».
В полки Эссекса обмундирование (мундир, рубашка, пара башмаков и
кожаный ранец) поступило не сразу. Лишь сам полк Лорда-Генерала принял
уже 10 августа деньги от парламента на оплату ордера по обмундированию.
Приказ на выдачу 1000 комплектов мундиров, рубашек, башмаков и ранцев
(но не шапок!) полку Гемпдена (сформирован к 13 сентября 1642 г.)
датирован 23 августа (и исполнен 17 сентября). Ордер полку лорда Брука
подписан днем раньше, на 740 мундиров, шапок и рубах, но только 634
пары башмаков и 163 ранца (16 сентября отпустили еще 3 рубахи и 24 пары
обуви). И 2 декабря Брук принял еще по 200 мундиров, рубах, шапок (!),
башмаков и ранцев. Распоряжение относительно полка графа Стэмфорда
вышло уже 20 августа 1642 г. (1200 комплектов), а в конце года
дополнительно выдали еще 800 мундиров. Под шапками подразумевали
головной убор вообще (см. ниже), к тому же большинство солдат,
вероятно, так и не получили их вовсе. Панталоны же не выдавались до
1644 г., и солдаты оставались в тех, в которых поступили на службу.
Только роялисты снабжали свою пехоту штанами, чулками и башмаками.
Приказ парламента об английских солдатах в Ольстере (Ирландия) от 10
сентября 1642 г. указывал, что им выдается 7500 комплектов формы (ценой
по 42 шилл. 6 пенсов), включая шапку «Монмут», холщевый дублет,
«казакин» (мундир), панталоны, 2 пары чулок, 2 пары башмаков и 2
рубашки (из тонкого оснабрюкского холста) на каждого. Кембриджский
комитет Восточной ассоциации в конечном счете вынужден был закупать
мундиры сам, (тщетно) надеясь, что графства возместят ему расходы.
Очевидно, новонабранные войска парламента были одеты гораздо хуже
ирландских ветеранов.
Уже 23 октября 1642 г. при Эджхилле, первом крупном сражении войны, как
отмечают описания современников, на стороне парламента участвовали
следующие части пехоты (9000-10000 человек). Бригада сэра Джона
Мелдрума (авангард): полки лорда Сэй-энд-Сил (мундиры синие), лорда
Робартса (красные), сэра Уильяма Констебля (синие) и сэра Уильяма
Ферфакса (вероятно, серые). Бригада Чарльза Эссекса (баталия): его полк
(желто-коричневые мундиры), полки сэра Генри Чолмли (синие), лорда
Мандевиля (синие), лорда Уортона (вероятно, серые). Бригада Томаса
Балларда (арьергард): полк Лорда-генерала (желто-коричневые мундиры),
лорда Брука («Лондонский полк»; в пурпурных мундирах), Томаса Балларда
(серые), Дензила Холлса (красные). На исходе ходе боя к армии
присоединились полки Джона Гемпдена (кузена Кромвеля; зеленая форма) и
Грантема (желто-коричневые мундиры).
В отличие от парламентариев, свои первые бои большинство роялистских
полков провели еще в гражданской одежде (хотя есть упоминания о пешей
лейб-гвардии короля – в бригаде сэра Николаса Байрона – в красном при
Эджхилле). 6 декабря солдаты короля (вероятно, полки Пеннимана, Блэгга
и графа Риверса), прибыв в Мальборо, «принялись грабить дома и лавки,
все унося одежду, посуду и деньги, (которые) они отняли». Льюис Дайв
писал королю, что «наши войска находятся в крайней нужде, многие из них
не имеют ни одежды, чтобы прикрыть наготу, ни обуви – надеть на ноги…».
Захватив после победы при Эджхилле город Бэнбери, король тут же велел
«забрать под расписки все сукно, обувь и предметы питания, необходимые
для его солдат». При цивильном платье солдаты региональных армий могли
носить ленты или кокарды на шляпах и мундирах, скажем, бело-синие в
полку Гренвиля (Корнуэльская армия). Лишь к середине 1643 г.
Оксфордская армия Карла I и, вероятно, роялистские формирования в
других графствах обзавелись униформой.
Оксфордская армия была обмундирована местным предпринимателем Томасом
Бушелом. 23 января 1643 г. началось производство 5000 солдатских
мундиров для войск короля, для чего были мобилизованы все портные в
городе и округе. (Четыре пехотных полка квартировали в Оксфорде на
декабрь 1642 г. – Лейб-гвардия короля, Ч. Джерарда, У. Пеннимана и Р.
даттона; в Эбингдоне стоял полк сэра Льюиса Дайва.) В феврале король
просил принца Руперта озаботиться доставкой захваченных в Чиренчестере
и нескольких других городах сукон, холста и парусины «для
удовлетворения большой нужды, которую солдаты имеют в одежде»,
рассчитывая лучшие материалы пустить «для обслуживания» своей
кавалерии, «а остальное для драгун и пехотинцев нашей армии». Синее
сукно, окрашенное вайдой или индиго, поступило из Ковентри, а
выкрашенная мареной (с незначительными вариациями в оттенках) красная
шерсть, вероятно, прибыла из Строуда, известного своими алыми сукнами,
и прочих городов Глостершира. (В 1613 и 1655 гг. через Бристоль в
промышленность Глостершира, Уилтшира и Сомерсетшира ввозилось около
17500 фунтов марены, примерно 15000 ярдов, чего было достаточно для
производства 7500-8000 комплектов униформы.)
6 марта 1643 г. Бушел предложил «обеспечить солдат короля казакинами (cassocks),
панталонами, чулками и шапками по разумной цене». Согласно письму
короля Бушелу (12 июля 1643 г.), к тому времени были уже обмундированы
Лейб-гвардия короля (до 600 чел.) и еще три полка (считая, вероятно,
Лейб-гвардию королевы) в Оксфорде и Эбингдоне: «Ваше обмундирование
нашей лейб-гвардии и еще трех полков костюмами, чулками, башмаками и
монтеро, когда мы были готовы выступить в поход». Школьник Энтони Вуд
три дня спустя записал в своем дневнике, что «все простые солдаты в
Оксфорде были заново переодеты, одни в полностью красные мундиры,
панталоны и монтеро, а другие полностью в синие». (Всего изготовили
2500 красных комплектов и 1500 синих, все, вероятно, на «белой»
подкладке из некрашеной шерсти.) Парламентский шпион Николас Люк 18
июля 1643 г. доносил, что «они одели всех своих пехотинцев в красное и
(в) синее, имея монтеро, мундиры и панталоны полностью этих (цветов)».
Но преувеличивать масштабы переобмундирования не стоит (хотя регименты
Томаса Тайлдсли и Джона Оуэна, похоже, так и остались в красном до
конца войны). Полк Стивена Хокинса (сэр Ральф Даттон, губернатор
Чиренчестера, его первый полковник в 1642-1643 гг., был крупным
торговцем шерстью и владельцем тысяч овец) позднее опять перешел на
«белые мундиры», как и еще два полка Оксфордского гарнизона – Томаса
Пинчбека (серые мундиры и панталоны) и лорда Перси (белые мундиры). В
журнале Люка сообщается о покинувшем Оксфорд отряде мушкетеров (около
800 человек – учитывая небольшие размеры королевских формирований, там
могло быть до 3-4 полков) в мундирах трех цветов – красного, синего и
серого.
Принцип окраски всего костюма в один цвет (характерный только для
роялистов) сохранялся и впоследствии. Когда в конце сентября 1644 г.
пехоту короля переодевали в новые, но сшитые наспех костюмы с чулками и
башмаками «от зимы» (3000 комплектов сделали в Девоне), граф Бани писал
жене, что «твой слуга Том Болд теперь в роте лейб-гвардии в красном
костюме и монтеро, которые они носят». В любом случае, нет оснований
полагать, что роялистские формирования одевались хуже своих
противников. Карл II заказал в Вустере красного сукна на сумму в 453
фунта, но сшить из него мундиры для своих солдат не успел только из-за
поражения (1651 г.).
Поскольку цвета мундиров обычно были одинаковыми в армиях обеих сторон,
использовались другие средства отличия. Полевые опознавательные знаки
представляли собой белые (красные или розовые у роялистов с самого
начала войн) матерчатые ленты на шляпе или, реже, кругом рукава.
Неясно, использовались ли кокарды, но картина Уильяма Добсона
показывает принца Руперта вместе с полковниками Мюрреем и Расселом в
шляпах с кокардами розового, черного и серого (серебряного?) цвета.
Рассел, что любопытно, погрузил свою кокарду в кубок с вином. Возможно,
цветная кокарда ассоциировалась с личной службой принцу. Также
применялись в качестве эмблем зеленые «сучки» или (парламентская пехота
при Понтефракте) веточки розмарина на шляпе. Дневник сержанта Фостера
(Красный полк Лондонского ополчения) отмечает (20 сентября 1643 г.),
что при Первом Ньюбери вся парламентская армия «носила на своих шляпах
зеленые ветки [из «утёсника и ракитника»], чтобы отличаться от
противников». Один конный полк роялистов «надел зеленые ветки и
подскакал к нашим полкам, крича: "Друзья, друзья!”, но мы запустили в
них…». Столичные ополченцы сохранили свои ветви до возвращения домой,
хотя в стычке под Чиренчестером 16 сентября парламентарии носили белые
платки на шляпах вместо зелени.
Известны и другие варианты – клочок бумаги (у «круглоголовых» это могла
быть даже отпечатанная страница памфлета) либо кусок ткани на шляпе,
или даже рубахи навыпуск. В Бристоле (июль 1643 г.) Руперт велел своим
войскам носить зеленые цвета, «или bows [видимо, boughs,
ветки], или тому подобное», и не иметь лент или платка кругом шеи. При
Марстон-Муре (2 июля 1644 г.) «нашим [парламентским] отличительным
знаком была белая бумага или носовой платок на наших шляпах»
(распространенный среди них обычай), а роялисты «были без лент или
шарфов». Сэр Томас Ферфакс, очутившись среди врагов после разгрома
своей конницы, снял белый платок со шляпы и «его пропускали как одного
из их командиров», пока он не добрался до всадников Кромвеля.
Парламентский лист новостей замечает, что в ходе осады Йорка,
предшествующей этому сражению, среди пленных солдат Ньюкасла были люди
в «белых мундирах (сшитых из украденного сукна, отнятого у суконщиков в
этих областях) с крестами на рукавах, выделанными из красного и синего
шелка, символ, (как) мы полагали, какого-то папистского полка» (среди
солдат Ньюкасла было много католиков). При Нейзби у роялистов «на
шляпах были стебли фасоли, у нас – ничего: у некоторых из наших по их
желанию были белый холст или бумага на шляпах».
Пароль («полевое слово») или боевой клич также служил для отличия своих
от чужих на поле битвы. Обычно это были просто «Господь и дело!» или
(при штурме Бейзинг-Хауз) «За Бога и парламент!». Или: «За Господа и
короля Карла!» (Эджхилл). При Первом Ньюбери: «Вера!» (парламент) и
«Королева Мария на поле (битвы)!» (роялисты). А при Марстон-Муре «С
нами Бог!» и «Бог и король!» с обеих сторон соответственно. «Вера!» и
«Король и королева!» звучали во второй битве при Ньюарке (март 1644
г.), при Винсби – «Вера!» и «Кавендиш!» (октябрь 1643 г.). Кличем Новой
Модели при Нейзби (июль 1645 г.) стал «Господь наша сила!» (войска
Карла I выкрикивали «Королева Мария!»). Более оригинально звучат «Рука
и меч!» и «Победа без пощады!» при Кропреди-Бридж, «Карл!» и «Истина и
победа!» при Алтоне (роялисты и парламент соответственно). «Господь –
наша помощь!» при Колчестере и популярный «С нами Бог!» под замком
Терланд (1643 г.; его защитники провозглашали «С нами королева Мария!»)
– другие примеры парламентских паролей. В битве с шотландцами
(«Ковенант!») при Данбаре (1650 г.) Кромвель приказал «не иметь на себе
белого» и установил клич «Господь сил!».
Но в стычке при Бангоре (июнь 1648 г.) обе стороны независимо друг от
друга решили не носить полевых знаков и шарфов, что (при сходно
звучащем кличе – «Решительность!», Резолюшн, у роялистов и «Вера!», Рилиджн,
у парламентариев) имело печальные последствия. А иногда противники
принимали одинаковые полевые знаки и даже один и тот же боевой клич.
(Это случилось при Черитоне – что-нибудь белое на шляпе и слова «С нами
Бог!», которые срочно пришлось менять на «Господь и дело!» роялистам и
«Помоги нам, Иисус!», или «Благослови нас, Иисус!», – парламентариям.)
Тем более, что пароль в разгорающемся бою легко можно было узнать,
просто услышав выкрики противников. И немало погибало людей, которых
из-за их мундиров принимали за врагов. Граф Роджер Оррери описывает
случай, когда его офицер, убив неприятеля в битве, снял с него бобровую
шапку, но забыл убрать со шлема «зеленую ветку, бывшую их полевым
знаком», и заменить ее «белой бумагой, которая была нашим полевым
знаком». В итоге «капитан конницы моего полка принял его за врага» и
атаковал. При Эджхилле трофейный королевский штандарт был передан
секретарю Эссекса, но возвращен своим капитаном Смитом и еще двумя
роялистами. Они, «замаскировав себя шарфами оранжевого цвета, и
выставив в качестве отговорки его непригодности то, что писец должен
удостоиться чести нести штандарт, взяли его у него и поскакали с ним к
королю». (Согласно героической версии события, Смит отбил штандарт в
одиночку.) Полковник Генри Гейдж смог выручить гарнизон Бейзинг-Хауз в
сентябре 1644 г. отчасти из-за того, что его люди надели оранжевые
шарфы и ленты на шляпы, при этом повязав выше правого локтя носовой
платок (чтобы, вероятно, самим не спутать уже своих с чужими).
Региональные запасы сукна нередко создавали хотя бы видимость
единообразия. Образованные в графствах центральной Англии полки обычно
одевались в синее (есть мнение, что в серое), а в Ланкашире, Кенте и
Эссексе – в красное. (Но чаще новобранцы, одетые за счет их приходов,
выглядели невзрачно. Так, в августе 1643 г. рекруты из Эссекса были
«одеты в худшие лохмотья», какие только можно представить, а рота из
Хартфордшира (1644 г.) не имела «башмаков, чулок, мундиров … ей не
хватало всего».) Также назовем знаменитых «беломундирников» Уильяма
Кавендиша, маркиза Ньюкасла. Обычно полагают, что все 7 «дивизионов»
(19 полков) пехоты его Северной армии (3000-4000 чел.) при Марстон-Муре
были Whitecoats, хотя есть свидетельства того, что некоторые
северные полки носили серые мундиры из некрашеной домотканой материи.
Несомненно, не менее трех полков (Уильяма Лэмбтона, Лэмплега и самого
маркиза) и в самом деле оказались в белом. О собственном полке Ньюкасла
его супруга вспоминала: «Их прозвали Беломундирниками по следующей
причине: милорд решил дать им новые ливреи, и не оказалось достаточного
(количества) красного сукна, (но) доставили так много белого, что оно
послужило для того, чтобы одеть их, попросив их к тому же потерпеть,
пока он его не выкрасит. Но они, не терпящие промедления, попросили
милорда, чтобы он доставил им удовольствие остаться в некрашеном
(сукне), каким оно было, пообещав, что они сами выкрасят его вражеской
кровью. Каковую их просьбу милорд удовлетворил, и с того времени
назывались они Беломундирниками». Впрочем, это больше походит на
легенду, чем на реальность, и среди пленных солдат Ньюкасла, помимо
беломундирников, действительно был по меньшей мере один «в красном
платье» (во время осады Йорка, июнь 1644 г.)! Сторонник парламента
отметил присутствие на поле боя Марстон-Мура «целого полка пехоты,
принадлежащего Ньюкаслу, прозванного Ягнятами, ибо все они были одеты в
новое белое шерстяное сукно, за 2 или 3 дня до битвы». (К концу боя в
живых осталось только 30 из этих храбрецов.) Помимо мундиров из
«белого» (т.е. небеленого) сукна северян Ньюкасла выделяли шерстяные
шотландские береты. Известно, что в ноябре 1642 г. торговец Джеймс Коул
поставил Ньюкаслу 3144 «шотландских синих шапки». Синие береты являлись
также характерной принадлежностью униформы шотландской армии и горцев
армии маркиза Монтроза.
Со стороны парламента столь похвального стремления к униформизации
военного костюма, тем не менее, не наблюдалось до начала 1645 г., когда
была образована Армия Новой Модели. Так, пехота Восточной ассоциации
Эдварда Монтегю, графа Манчестера состояла из 11 полков. Два из них
(Эдварда Сэндвича, графа Монтегю, и Томаса Рейнсборо) в красных
мундирах, один (самого Манчестера) в зеленых. Остальные, вероятно, в
красном (по меньшей мере, один полк) или в синем – реляция о
Марстон-Муре отмечает «синие мундиры» пехоты Манчестера.
В главной армии Эссекса 1642 года (20 пехотных полков) можно обнаружить
все колеры мундирного материала тех времен: желто-коричневый (3 полка),
оранжевый (одна рота из 10 в полку графа Эссекса), красный (3 полка),
синий (6), зеленый (1), серый (2) и даже пурпурный. Нет данных о
мундирах еще четырех полков. На исходе лета 1643 г., после жалобы
Эссекса на то, что его солдаты «почти голые» (со времени последнего
переобмундирования прошел почти год), было «неравномерно поставлено»
новое обмундирование различного качества и цвета: мундиры, башмаки и
ранцы, но без рубашек и панталон. Всего выдали (29-30 августа, в
Бьертоне) 3440 мундиров. Но только у 2340 известна расцветка: 740
красных (520 на красной и 220 на белой подкладке) и 1600 серых (540 с
красной подкладкой, 500 с желтой и 560 с белой). В полку Тайрела тогда
было 450 человек, и они, очевидно, получили серую униформу. Вместе с
еще тремя полками, ему достались 1180 мундиров, 1200 башмаков, 710
ранцев. Распространенное среди гардероба сельских жителей некрашеное
сукно натурального оттенка (различные оттенки серого) пользовалось
такой популярностью в армиях, что один современный памфлет отмечает,
что «теперь деревенский серый становится парламентским серым». Но уже к
началу 1644 г. новобранцы Эссекса находились «в столь обнаженном
положении, что держать их на службе означает погубить их. Они требуют
оружия, мундиров, платья и башмаков. Если не вышлете сюда (это) тотчас
же, здесь произойдет мятеж». (И генерал-интендант Восточной Ассоциации
тогда же заметил, что «бедные солдаты жаждут мундиров, и время года
обязывает их».)
К августу 1644 г. пехота Эссекса насчитывала 12 полков (5950 чел.).
Понеся огромные потери (многие полки уменьшились до 200 чинов) и,
будучи буквально ограбленными сочувствующим делу короля населением
после сдачи при Лостуитиле, пехотинцы Эссекса были заново
переобмундированы в сентябре. Парламент сообщил графу: «Палаты сделали
также распоряжение, чтобы 6000 мушкетов, 6000 мундиров, 500 пар
пистолетов и проч., были доставлены вам в Портсмут, для снабжения ими
войск и оживления мужества в ваших солдатах» (7 сентября 1644 г.).
Поднятию настроения в пехоте, несомненно, способствовала и выдача (19
сентября 1644 г.), помимо мундиров и рубах, еще штанов и шапок –
впервые в истории «пехоты Старого Робина» (так называли Роберта
Деверье, графа Эссекса). В целях экономии, отпуск желто-коричневых (и,
вероятно, многих других цветов) мундиров был прекращен, и основным
цветом армии стал красный (прецедент Армии Новой Модели), за ним шло
серое сукно.
Что до региональных армий периода 1642-1644 гг., то они представляли
довольно пёстрое зрелище. Например, в сражении при Марстон-Муре 6000
пехотинцев принца Руперта были в красных (полки сэра Томаса Тайлдсли и,
вероятно, Генри Уоррена), зеленых (ирландские полки Генри Тилье,
Роберта Броутона и, возможно, Джона, лорда Байрона) и синих
(собственный полк Руперта и набранные в центральных графствах части)
мундирах. Не считая белых и серых пятен – 3 «дивизиона» пехоты Ньюкасла
были перемешаны с солдатами Руперта. Со стороны союзников в этом
сражении, в свою очередь, выделялись серые мундиры (и над ними линия
беретов – «синие плоские шапки на их головах») 7 пехотных бригад (15
полков, более 11000 чел.) и 6 драгунских рот Хью Фрейзера (600) у
шотландцев. В 3 бригадах пехоты Восточной ассоциации (4000) преобладали
синие оттенки (4 полка, в их числе Лоуренса Кроуфорда, Джона Пикеринга
и Фрэнсиса Рассела), разбавленные красным (пехотный полк Эдварда
Монтегю, и на левом фланге драгуны Манчестера) и зеленым (полк пехоты
Манчестера – носил эти цвета с октября 1643 г.). Среди мундиров 4
пехотных бригад Фердинанда Ферфакса известны колеры красный (видимо,
полк Джона Брайта) и синий (полк Уильяма Констебля). Серый (Томаса
Глемэма) и синий (Джона Белазиса) полки во время боя оставались в
королевском гарнизоне Йорка. В сущности, незнакомый с сутью дела
человек легко мог растеряться, ибо с обеих сторон стояли армии в
униформах практически одинаковых расцветок.
|
