Приветствую Вас Гость | RSS

Эпоха Средневековья

Пятница, 29.03.2024, 05:37
Главная » Статьи » Военное дело » Военное дело

Немецкое рыцарство в конце XV в.: «История и деяния Вилибальда фон Шауэнбурга».

    "..Изучая проблематику Бургундских войн, в частности Кельнский поход Карла Смелого и осаду Нейса (1474-1475 гг.), я «взял в работу» несколько немецких источников, в т.ч. «Историю и деяния Вилибальда фон Шауэнбурга» (1507 г.), биографическое произведение, описывающее «похождения» тюрингского дворянина, рыцаря и капитана наемных отрядов, известного в Бургундии, как Вилвольт фон Шаумбург.  Чтиво оказалось на редкость увлекательным, с налетом средневековой наивности и, в то же время, с очень реалистичными сюжетами. Я отобрал для настоящей публикации три фрагмента с описаниями «суда чести оружием», рыцарского турнира и «куртуазной» любовной истории, которые, как мне кажется, несколько изменяют стереотипы сегодняшнего восприятия «рыцарской эпохи».

    В качестве иллюстраций я использовал великолепные работы неизвестного мастера  из «Средневековой домовой книги» 1480 г. швабского князя Вальдбург-Вольфегга..." - А .Куркин

 

 



Куркин А.В.

Немецкое рыцарство в конце XV в.: «История и деяния Вилибальда фон Шауэнбурга».

    Изучая проблематику Бургундских войн, в частности Кельнский поход Карла Смелого и осаду Нейса (1474-1475 гг.), я «взял в работу» несколько немецких источников, в т.ч. «Историю и деяния Вилибальда фон Шауэнбурга» (1507 г.), биографическое произведение, описывающее «похождения» тюрингского дворянина, рыцаря и капитана наемных отрядов, известного в Бургундии, как Вилвольт фон Шаумбург.  Чтиво оказалось на редкость увлекательным, с налетом средневековой наивности и, в то же время, с очень реалистичными сюжетами. Я отобрал для настоящей публикации три фрагмента с описаниями «суда чести оружием», рыцарского турнира и «куртуазной» любовной истории, которые, как мне кажется, несколько изменяют стереотипы сегодняшнего восприятия «рыцарской эпохи».

    В качестве иллюстраций я использовал великолепные работы неизвестного мастера  из «Средневековой домовой книги» 1480 г. швабского князя Вальдбург-Вольфегга.

 
Илл.1. Охота.

      Прежде, чем отправить читателя в мир «романтических» скитаний Вилибальда фон Шауэнбурга, следует сказать несколько слов о нравах немецкого рыцарства второй половины XV века.

    Немецкий дворянин, не прошедший обряд посвящения в рыцари, именовался ваппнер (Wappner, производная от слова Wappen -герб) или эделькнехт  (Edelknecht –благородный слуга), с середины XV в. –юнкер (Junker). Молодой немецкий дворянин имел несколько возможностей пройти долгожданный обряд посвящения: принять участие в коронационной поездке императора в Рим (весьма редкое и дорогостоящее событие), отправиться в Крестовые походы или просто военные экспедиции против еретиков-гуситов в Богемию, сарацин в Испанию, турок в Венгрию, наконец, совершить паломничество в Святую землю. Последнее действие помимо невероятной решимости требовало значительных финансовых расходов. Паломник первоначально должен был достичь Родоса или Кипра, найти среди рыцарей-иоаннитов спутников, согласных сопровождать его в рискованном предприятии, после чего отбыть в Иерусалим. Там путник останавливался в гостинице при христианских святынях, постился, проводил всенощную на коленях перед Гробом Господним, после чего проходил обряд посвящения.

    В качестве примера «истинно рыцарского» образа жизни можно привести историю швабского дворянина Йорга фон Эхингена. В 1450 г. он отправился на Родос, где увидел мощный турецкий галерный флот, после совершил паломничество в Святую землю и побывал на Кипре. После возвращения домой, Эхинген, привыкший к скитаниям, совершил путешествие по Франции, Наварре и Португалии, где был принят при королевских дворах. В составе португальской военной экспедиции Эхинген участвовал в боях в Северной Африке и прославился победой в поединке с «огромным мавром» во время осады Сеуты  (1456 г.).  В следующем году храбрый рыцарь воевал в составе испанского войска в Гранаде, получил серьезное ранение в ногу, после чего, завершая затянувшееся «турне», посетил Англию и Шотландию и со славой вернулся домой. Однако торжество рыцарской чести было оплачено ценой подорванного здоровья: «Я был очень неудачно ранен стрелой в голень, и хотя рана сперва зажила, но вновь открылась, когда я вернулся в Швабию, так что старость свою я встретил с дырой в колене и вечной дизентерией».

    Естественно, подобные «экзерциции» не стали массовым явлением в среде немецкого рыцарства, однако они способствовали новому витку роста престижа военного сословия, основательно подорванному в ходе Гуситских войн. «Спрос» на рыцарские шпоры совпал с попытками «старого дворянства» ограничить количество членов престижного «рыцарского клуба». Кроме того, сама процедура посвящения обходилась весьма недешево, а полученное звание рыцаря следовало подтверждать роскошным образом жизни, что было не по карману многим благородным, но бедным храбрецам. На почве несоответствия желаний и возможностей случались курьезы. Например, герой настоящего очерка Вилибальд фон Шауэнбург после 1468 г. трижды (sic!) был посвящен в рыцари, т.к. его периодически лишали этого звания в связи с недостаточным «финансовым благополучием».

    Вместе с престижем рыцарского сословия в Германии возродилась практика проведения турниров, первые два из которых, в Вюрцбурге и Майнце (1479 г.) проходили согласно французским правилам. Германия того времени вполне официально была поделена на 4 «ветви» рыцарства: Швабию, Тюрингию, Рейнланд и Баварию, насчитывающих 12 турнирных союзов или братств, каждое со своей символикой и знаменами. Например, в Швабии существовали братства Рыбы, Сокола, Короны, Осла, в Тюрингии –братства Единорога и Медведя, в Рейнланде –Борзой и Козерога, в Баварии (с 1488 г.) –союз Льва, знаком которого была серебряная бляшка, изображавшая льва, на серебряной цепочке. Интересно, что рыцари могли быть членами сразу нескольких братств. На турнирах каждое из братств действовало единой командой, после, столь же корпоративно, могли отмечать победу или вынашивать планы реванша. После учреждения 10 января 1430 г. (по старому стилю 1429 г.) Филиппом Бургундским ордена Золотого руна, высшее немецкое дворянство так же стало основывать благородные рыцарские союзы: Альбрехт Австрийский –орден Белого орла (1433 г.), Иоганн Бранденбургский –орден Лебедя (1440 г.), Сигизмунд Австрийский –орден Саламандры (1450 г.).

                                                     ***


Илл.2. Замок и его обитатели.

    Вилибальд фон Шауэнбург являлся потомком тюрингского дворянского рода Шауэнбургов, бывших вассалами Бамбергского епископа. В XIII в. на месте старинного донжона был построен замок Шауэнбург, ставший «родовым гнездом» семейства. Замок располагался на возвышенности, контролируя долину Итца между Тюрингским лесом и Майном. Однако в XV в. род обеднел, и замок пришлось отдать в залог. Дворянское воспитание юный Вилибальд получил при дворе графа Рудольфа фон Сульца, приближенного к императорскому Дому. Сульц представил молодого дворянина императору Фридриху III, а последний рекомендовал Вилибальда герцогу Бургундии Карлу Смелому во время переговоров в Трире (1473 г.). Очарованный блеском бургундского Двора, Шауэнбург вместе с несколькими немецкими дворянами поступил на бургундскую службу, где провел «в поле целых два года, летом и зимой». После осады Нейса и Лотарингской кампании (1475 г.) Вилибальд со своими немецкими сослуживцами взяли 4-недельный отпуск, чтобы «обновить одежду и оружие». Однако в отпуске их застало известие о разгроме бургундской армии при Грансоне (в биографии Вилибальда ошибочно назван Герикур), и наемники почли за лучшее отказаться от мысли о возобновлении службы под неудачливыми бургундскими знаменами. Далее Шауэнбург «продал» свой меч Иоганну Бранденбургскому и принимал участие в его войнах с Матвеем Корвином (Матьяшем Хуньяди) и Иоганном Саксонским, затем был назначен «полевым гауптманом» в армии Максимилиана Габсбурга и воевал во Фландрии и Бургундии. Участие в войнах обогатили Вилибальда, он выкупил родовой замок Шауэнбург и женился на девице Вальпургии Фукс. Однако размеренная жизнь стала тяготить «пса войны», в которого превратился некогда восторженный юноша, и Вилибальд вновь поступил на военную службу. В 1507 г. его воспоминания были оформлены в биографию «История и деяния Вилибальда фон Шауэнбурга», которая стала «настольной книгой» для многих поколений немецких дворян.

                                               ***


Илл.3. Турнирный поединок гештех.

    Первый фрагмент интересен «куртуазными нравами», которые царили на немецких ристалищах. Лично мне при прочтении помещенного ниже текста было искренне жаль главного злодея, который в итоге получил чересчур строгий «реприманд».

    «Тогда /в 1479 г./ турниры вновь вошли в моду, как это было в древние времена; первый прошел в Вюрцбурге, второй в Майнце. Они проводились согласно французскому обычаю и, пожалуй, собрали многие враждебные партии. В том числе и херра Мартина фон Цолльнера, рыцаря, коему был дан вызов от Адама фон Шауэнбурга  в присутствии четырех судей из Баварии, Швабии, Франконии и Рейнской области, защищавшего свою  тещу, хозяйку  имущества и наследства, кои  были отобраны  упомянутым херром Мартином фон Цолльнером. <…> И поскольку херр Мартин в ответ на сие /обвинение/ говорил, что он лишь заботился о Вилибальде фон Шауэнбурге и его двоюродных братьях, последний при встрече пообещал забить его лживые слова обратно ему в глотку; в ответ тот пообещал так же не щадить его и сражаться с ним и говорил еще много прочих обидных слов. Верный Вилибальд раздумывал, каким образом херр Мартин сможет навредить его родственникам, а также размышлял над своими словами, произнесенными публично, и беспокоился, что если бы он этого не сказал, то продемонстрировал бы свою робость. Так как херр Мартин почитался всеми, как опасный, вспыльчивый и бесстрашный человек, против него стоило выходить не менее, как ввосьмером. Поэтому Вилибальд призвал к себе в помощь нескольких баварцев, кои дали на то свое согласие. Таким же образом готовился и херр Мартин фон Цолльнер. Тем временем Вилибальд постоянно размышлял над тем, что ему предпринять, мало спал ночью, а утром сказал своему слуге, что будет предельно собран. И когда поединщики были введены в барьеры и подведены к канатам, Вилибальд фон Шауэнбург был полностью готов к поединку с упомянутым херром Мартином; когда же канаты перерубили, кнехт Вилибальда, который прислуживал ему внутри барьеров, схватил его лошадь за повод и тотчас подвел ее к херру Мартину. Вилибальд тут же обхватил его, не обращая внимания на его удары. Он удерживал его, таким образом, покуда не прибыли его помощники. Они окружили его и принялись очень сильно его /т.е. Мартина/ бить. В это время подоспели друзья херра Мартина и спросили, что стало причиной подобного обращения с их приятелем. Им ответили, что сейчас нет времени разговаривать с ними, а ответ они получат сегодня же в доме для танцев (auf dem Tanzhause). Таким образом, друзья херра Мартина вынуждены были этим удовольствоваться и предоставить его своей участи. С него содрали шпоры, положили его животом на спину коня и били до тех пор, пока он не отдал коня, тогда они вновь поставили его и в виде наказания усадили его в седло, установленное на барьерах. По окончании турнира Вилибальд фон Шауэнбург произнес речь в доме для танцев и дал ответ: «Да будет известно, что херру Мартину фон Цолльнеру был публично предъявлен иск перед рыцарством четырех земель касательно того, что он силой и обманом завладел имуществом тещи Адама фон Шауэнбурга, и если бы /Вилибальду/ не удалось вернуть имущество этой благочестивой и достойной всяческого уважения женщине после этого турнира, то Вилибальд вызвал бы его на любой другой турнир и вновь избил бы его».

    Тут же послышались хвастливые и бесчестные слова херра Мартина, который желал повторно сразиться… Вот херр Мартин схватил свое копье и с криком приблизился к Вилибальду: «Если бы передо мной был благородный юнкер, он бы вновь сразился с тем, кто уже был побежден на турнире». Тогда Вилибальд спросил: «Можно ли это расценивать, как вызов?» Херр Мартин ответил: «Ты сам слышал, что я сказал». Тогда благородный и храбрый юноша без страха встал перед хвастуном, однако, движимый чувством чести, напомнил, что, согласно правилам турнира, после вынесения приговора запрещается мстить за то, что произошло на турнире или действовать каким либо иным способом, не предусмотренным турниром, иначе он сам и его потомки на веки вечные будут лишены права быть допущенными к турниру…

    Таким образом, они разъехались, но херр Мартин после этого производил копьем много странных парадов, сопровождая обоз с Вилибальдом, выкрикивал обидные речи и ругался. Шауэнбург не смог вытерпеть такого позора и поскакал ему на встречу с копьем, и они оба с копьями наперевес устремились друг к другу. Однако благородные родственники не захотели допустить кровопролития и вынудили поединщиков отказаться от своих намерений.

    Во время следующего турнира в Гейдельберге херр Мартин осмелился предъявить иск Вилибальду за наложенный на него на прошлом турнире штраф. Но Шауэнбург грозно прервал его и рассказал, каким образом Цолльнер обидел женщину… Мартин вскочил на лошадь и выехал верхом за ворота, грозясь, что не позволит больше дурачить себя и придушит Вилибальда там, где его отыщет. Однако это было предотвращено обеими сторонами, и противники более не имели столкновений, покуда к Вилибальду не прибыл престарелый Адам фон Шауэнбург, находившийся в отъезде. Адам вызвал к себе херра Мартина и наказал его настолько жестоко, что тот вынужден был смириться с правами женщины на имущество Адама, если тот умрет».

                                               ***


Илл.4. Турнирный поединок шарфреннен.

    Второй фрагмент интересен описанием «командной игры» рыцарей из турнирного союза Единорога. Тягостное выяснение отношений участников турнира относительно вопросов, кто победил, кто виноват и что делать, я благоразумно опустил.

     «Однако я хочу довести начатое повествование о придворном турнире /в Гейдельберге/ до конца: там было так много князей и господ, а также рыцарей, что  оказалось мало места, дабы вместить всех /желающих/, и турнир пришлось разделить на двое, одна часть должна была проходить в первой половине дня, вторая часть во второй половине турнирного дня. При этом Георг фон Розенберг турнировал вместе с херром Конрадом фон Форлингеном из братства Единорога, к которому принадлежал и Вилибальд. Различные детали, не относящиеся к этому турниру, я оставляю в стороне, ибо выслушивание сих подробностей тягостно и не особенно полезно. Гораздо подробнее я хочу поведать о самом турнире. Итак, прибыло очень много князей, херров и дворян, особенно с Фридрихом Бранденбургским, который привел с собой 125 «шлемов» (Helme), все из числа великолепных графов, херров и рыцарей. Он бросил вызов херру Георгу фон Розенбергу, который оный /вызов/ принял. После вызова и ответа граф и херр Георг определили правила турнира, и сколько надлежит наносить ударов. <…>

    Итак, 35 «шлемов» были отряжены от упомянутого братства /Единорога/, они подчинялись двум гауптманам, а именно старшему, Георгу фон Шауэнбургу из Лаутербурга, который приходился дядей Вилибальду, и /маршалку/ Дицу фон Тюнгену. Они въехали во всеоружии в «барьеры» и встали перед канатами, напротив /людей/ маркграфа, и как только канаты были обрублены, все « единороги» развернулись спиной к углу «барьеров», так, что никто не мог напасть на них ни сбоку, ни со спины и опрокинуть. Маркграф яростно напал на них и ударил копьем, но был отбит гауптманами «единорогов», сразу после этого началась свалка; кони визжали как свиньи, и такая пыль (Dampf –пар, дым) поднялась от людей и лошадей, что дамы и девицы из окон едва могли видеть турнир.

    Теперь Вилибальд был отослан херром Георгом фон Розенбергом на правую сторону, а маршалок Диц на левую сторону, и теснили своими жеребцами коней противников и опрокидывали их. Упомянутый херр Георг так же опрокидывал их своим конем. По счастливой случайности конь херра Георга не упал, но оба, и Шауэнбург, и маршалок, врезались на своих конях во вражеские ряды и сражались столь яростно, как будто им жизнь не мила. Маркграф видел, что нельзя победить, пока /противник/ стоит в порядке в углу. «Единороги» в это время позволяли слугам поднять упавших. Тут их гауптманы увидели, что маркграф с тремя отрядами бойцов, один спереди, второй сзади и третий сбоку, устремился в атаку, и приказали своим отбить ее. Гауптманы полагали, что маркграф, молодой еще князь, захотел покрасоваться перед дамами и девицами и забыл об осторожности, поэтому его нужно пропустить /внутрь/ отряда, а после окружить. Так и произошло: как только он налетел на отряд, перед ним расступились, а за тем сразу же сомкнулись. Его графы, херры и рыцари яростно устремились вслед за ним, но им крикнули, что своими действиями они причинят своему командиру только вред. На это не обратили внимания, и атака стала еще более яростной, покуда маркграфа не опрокинули… Потом «единороги» пропустили к маркграфу слуг, чтобы поднять его. Однако они были не в состоянии сделать это. Им пришлось расседлать коня и вытаскивать его из груды. <…>

    На следующий день знатные швабские дамы, кои присутствовали на турнире, устроили превосходный и великолепный банкет, на который было приглашено все братство Единорога, к которому испытывали большое уважение. С обычными для швабских дам красноречием и учтивостью, они восхваляли «единорогов» и говорили, что оные держались благородно и великолепно, как надлежит истинным мужчинам».

                                                     ***


Илл.5. Перед воротами замка.

    Великолепная куртуазная история, в которой высокая любовь соседствует с призывами к Деве Марии и навозной кучей. По стилистике перекликается с лучшими главами из «Маленького Жана де Сантре».

    «Бывали времена, когда Вилибальд фон Шауэнбург не состоял на службе у своего господина, а командовал небольшим отрядом рыцарей во Франконии,  участвуя в войне баронов и дворян друг с другом, штурмуя замки, грабя и сжигая деревни и похищая скот. В этих делах он охотно участвовал вместе со своими добрыми кнехтами, добиваясь широкой известности среди князей и рыцарей.

    Теперь ясно, что Овидий был прав, когда писал об Эросе, который пробуждает в женщинах особенное желание к любви и ее удовлетворению, заставляя их действовать, подобно смелым и суровым мужам, гораздо более решительно и быстро, нежели женоподобные, выросшие дома мужчины. Случилось так, что Шауэнбурга и некую благородную и добродетельную женщину связала любовь… Она хотела, чтобы он жил в достатке, как  подобает жить дворянину, и ради этого ни в чем ему не отказывала. Он подчинился ее уговорам, участвовал в модном в ту пору реннене, имел превосходные доспехи, носил великолепные шелковые одежды и прекрасные украшения на шляпе, а на руках –добрые золотые цепочки и прочие сокровища; у него также было четверо или шестеро слуг, которые носили шелковые одежды его цветов и имели добрых лошадей, на которых сопровождали его в пути и летом, и зимой, так, что многие люди, знакомые с его доходом, сильно удивлялись неожиданному богатству. И хотя эта связь не получила огласки, он вынужден был опасаться мести ее родственников; его предупредили, что он должен покинуть эти края, иначе ему накинут удавку на шею, и ему выпадет необычайно позорная смерть. Однако любовь к женщине занимала в его сердце больше места, чем страх перед смертью. Ему приходилось добираться до дамы более 20 миль, из-за чего его невозможно было подкараулить и засечь его приезд и отъезд. Он все время изменял внешность, то ездил верхом, как купец, то, как немецкий господин, а иногда шел пешком, подобно монаху францисканского ордена или прокаженному –любовь к любимому человеку заставляла его всякий раз принимать новое обличие. Усмиряя страсть, он достигал того места, где его ждала дама, ему приходилось переплывать озеро, затем взбираться на скалу и на стену 17 саженей высоты или еще больше. Для этого дама спускала ему вниз из окна на стене крепкую веревку, на конце которой висел большой восковой фонарь /с восковой свечой?/, чтобы ему легче было ориентироваться во мраке. Он привязывал к шнуру веревочную лестницу, и влюбленная женщина втягивала ее наверх и прикрепляла веревочную лестницу к крюку, дабы ее друг мог подняться. И так как любовь всегда /соседствует/ с горестной заботой, страх и печаль разбавляют радость, а та рождается из скорби, редко случалось так, чтобы они оставались друг с другом надолго; однажды они испытали такое счастье от встречи, что совсем позабыли о веревочной лестнице, которая висела за окном. Так как она ничем не была обременена, ветер колыхал ее туда-сюда, а крюк при этом торчал наружу, и лестница упала со скалы в воду, чем сильно напугала влюбленных. Так как время шло, и он не мог далее задерживаться, дама разорвала простыню на две части и еще покрывало так же, он связал эти части, после чего привязал один конец к прикроватному шесту, который укрепил поперек окна, и, ухватившись за другой конец, стал спускаться из окна. Дама проводила его самыми прекрасными словами из тех, которые когда-либо ему говорила. Каждый настоящий мужчина, который испытывал в свое время любовное волнение, должен понять, насколько горьким было это прощание. За тем он ухватился за простыню и, вверив себя Божьей милости, повис над стеной и скалой. Верная женщина схватила шест, опасаясь, чтобы ее любимый не сорвался вниз, при этом ее руки случайно оказались между шестом и стеной, их так сильно защемило, что женщина закричала: «Помоги мне Божья Матерь Мария, ты ломаешь мне руки!» Молодой человек сильно перепугался, но, на счастье, он нащупал ногой штырь, который торчал из засова на ставнях дома, ибо он еще не успел сползти вниз по стене. Он оперся на него ногой, и дама освободилась, и тихо сказала ему об этом. Он заскользил на руках вниз, но покрывало так сильно резало ему ладони, что он не мог более выносить /эту боль/, и отпустил обе руки. В ужасе и скорби полетел он вниз, ибо не знал, насколько было высоко, но, к счастью, он упал в навозную кучу, натасканную конюхами из конюшни. Вскоре он отправился обратно, но сбился с пути, уйдя от дороги на 1 милю в лес, по которому он крался, точно волк, разоривший деревню, часто оглядывался, не следует ли кто за ним, однако ни кого не замечал. Впрочем, дама зашила ему кое-что в мешочек, висевший у него на спине, но он не знал, что там было. Он распорол его и нашел в нем добрые рубахи красивой работы, нитки жемчуга и прекрасную золотую цепь с золотым крестом, в который были вставлены пять превосходных алмазов. Гораздо больше он радовался явно выказанным любви и расположению дамы, нежели драгоценностям и имуществу, и счастливый вернулся домой».


Илл.6. Приспособления для любовных свиданий

Категория: Военное дело | Добавил: Europa (27.12.2009) W
Просмотров: 1416 | Комментарии: 2 | Теги: военное дело, история, германия, рыцарство | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]