Эпоха Средневековья

Рыцарь и его конь

Рис. 27. «Двойные доспехи» французского короля Франциска I, изготовленные Иоргом Зойзенхофером из Инсбрука в 1539—1540 годах, состоящие из нагрудной защитной пластины, большой гарды (прикрывавшей левую часть забрала, левое плечо и грудь), пасгарды (левый налокотник), наруча для левой руки и левого набедренника.

Глава 1 Конь

Совершенно невероятно и невозможно представить себе средневекового рыцаря без коня; они оба идут по истории рука об руку, служа вместе во имя общей цели, помогая оттенить и выделить роль каждого участника этого тандема в течении средневековой жизни. Хотя мы можем вполне свободно представить себе рыцаря, сражающегося пешим, или рыцаря, прыгающего с передвижной башни на стену вражеского замка, и даже рыцаря, выбитого из седла, все равно, изначально мы представляем его только на коне, ибо этот его спутник при всех условиях обязательно маячит хотя бы на заднем плане. Рыцарь без коня едва ли мог быть рыцарем; как боец он был бы смешон, абсурден, бесполезен, точно так же, как современный танк был бы совершенно неэффективным без мотора. Поскольку средневековый конь был исключительно важен для рыцаря, резонно в который уж раз задаться вопросом: что же это был за конь?

В популярном представлении это был громадный битюг, высотой около 17 ладоней, на спину которого облаченного в латы воина втаскивали лебедкой. Это представление совершенно не соответствует истине; лебедку или подъемный кран, поднимавший рыцаря на коня, придумали театральные режиссеры для усиления комического эффекта. Нет, средневековый конь был добрым, сильным рабочим конем, подобно старым добрым лошадям, которых впрягали в омнибусы, их помнят теперь только древние старики. Больше всего на рыцарских скакунов походят, вероятно, крепкие охотничьи или цирковые лошади; в Польше до сравнительно недавнего времени во многих местах использовали сильных лошадей среднего веса, в точности таких же, на которых ездили и сражались средневековые рыцари.

Рис. 28. Рыцарь на боевом коне, около 1260—1340 годов.

В период позднего Средневековья (надо напомнить, что весь период Средних веков охватывает время приблизительно от 449 до 1500 года) существовало несколько пород верховых лошадей. Некоторые весьма полезные для наших целей упоминания о них можно найти в литературе. Например, в шансоне 1360 года краткий обзор лошадиных пород (стихи грубо переложены в прозу): «Есть три типа коней: для турниров используют коней, называемых боевыми, – они высоки, величественны и очень сильны; следующая порода – рысаки. Они чаще используются на войне, эти кони легче боевых коней. Кроме того, есть еще беговые кони. Существуют еще самые низкие, тягловые породы, их используют для крестьянских работ; это нечистокровные кони плохой породы» (Евстахий Дешан, 1360).

Рис. 29. Сержант на рысаке, около 1260—1340 годов (вооружение и доспехи сержантов едва ли изменились за период с 1250 по 1400 год).

Эти описания сами по себе достаточно ясны. Экстерьер боевого коня обозначен здесь как жесткая функция, не подлежащая никакому изменению. Везде, где мы находим описание боевого коня, – будь то в поэме, военном приказе, инвентарной описи или в завещании – оно одинаково во всех уголках Европы. Это великий конь, рыцарский конь par excellence. Высокая порода и блестящая дрессура – признаки его благородной касты, а его главная миссия – носить своего хозяина в турнирах, в этих благороднейших и достойных восхищения ристалищах, свидетельствах рыцарского духа. Для более изнурительной, длительной и менее блистательной работы на реальной войне предпочитали рысаков, они были не столь породисты, но зато легче, чем боевые лошади, – правда, и дрессировали их не столь тщательно и менее специфично. Беговые лошади были почти так же сильны, как и рысаки, но не отличались высокой породистостью. В кавалерии на них ездили незнатные воины (которых в те времена называли сержантами), или же на них просто совершали путешествия.

Рис. 30. Дворянин на верховой охоте. Около 1440 года.

Французский королевский ордонанс 1265 года ставил пределы суммам, которые люди разных сословий могли тратить на разные вещи, например, оруженосец, даже если он был благородного происхождения и обладал значительным состоянием, не имел права покупать иноходца дороже чем за пятнадцать ливров, а рысака более чем за двадцать.

За исключением боевых коней, всех остальных называли по их аллюру; названия были по большей части французские. Так, например, courser – это беговая лошадь, a ambler – это иноходец, так как он бегает иноходью. Иноходь – это вполне естественный аллюр – например, так бегает олень. Иноходь по скорости передвижения может варьировать от шага до легкого галопа. На иноходце очень приятно ехать. Этот аллюр хорошо подходит для долгих путешествий. Пользуются им также скотоводы Австралии и Америки, которые очень много времени проводят в седле. Рысь – это аллюр не вполне естественный и не особенно удобный для всадника. Для того чтобы лошадь бегала рысью, ее надо специально дрессировать и воспитывать. Кроме того, есть лошади специальных рысистых пород. Всадника тоже надо учить держаться в седле, когда лошадь идет рысью. Конечно, внешне, со стороны, рысь выглядит красивее, чем иноходь. Хорошо ухоженный конь, высоко вскидывающий ноги и изящно бегущий, производит весьма гордое и блистательное впечатление. Но рысь не слишком подходящий аллюр, если всадник к нему не приучен и не может в полной мере владеть конем. Естественно, рыцари в полном вооружении никогда не ездили рысью. Езда рысью в тяжелом вооружении сильно утомила бы и коня и всадника. Посадка с вытянутыми ногами в длинных стременах и на высоком седле, то есть практически в положении стоя, делала езду рысью практически невозможной. Для того чтобы ехать рысью, надо согнуть ноги и укоротить стремена, кроме того, лучше в этой ситуации не иметь сорок с лишним фунтов железа на бедрах. Именно поэтому средневековые рыцари в полном вооружении никогда не ездили рысью, их кони всегда были беговыми скакунами.

Рис. 31. Дама верхом на лошади мелкой породы. Около 1380 года.

Существует три основных типа лошадей, называемые по их аллюру: скакуны, иноходцы и рысаки. Слово «скакун» оставлено за военными кавалерийскими лошадьми, но иноходцы и рысаки могли быть беговыми, охотничьими, мелкими или вообще полукровками. Беговых лошадей мы уже обсудили. Охотничьи лошади были благородными животными хорошей породы, иногда они стоили не меньше боевого коня, но они были более стройными и хрупкими, тонкими в кости и в бабках. Охотничьи лошади использовались для путешествий и, естественно, для охоты. Люди, занимавшие высокое положение, часто пользовались охотничьими лошадьми на торжественных церемониях и парадах. Были лошади мелких пород, которые особенно нравились женщинам. В Англии таких лошадей называли «дженнет» от французского слова «Жене», а это последнее проникло во Францию из Испании, где лошадей мелкой породы называли «хинетами». Несмотря на то что этими животными очень охотно пользовались женщины для верховой езды, в Испании эти кони участвовали в сражениях. Воинов, которые сражались на таких лошадях, называли «хинетурами». Полукровки, будь то рысаки или иноходцы, были практически такими же, как и сегодня, – добрыми конями без каких-либо замечательных достоинств. Рабочая лошадь, крестьянский битюг, был вьючным или тягловым животным, но в сельскохозяйственных работах такие лошади не использовались, так как для этого по большей части использовали быков.

На боевых коней садились только на время турнира. Путешествуя, рыцарь ехал на более мелком коне в соответствии со своими средствами, а сзади оруженосец вел за собой боевого коня.

Для того чтобы получить общее представление о конях, которыми мог располагать рыцарь, давайте ознакомимся с историей Жеана де Сентре, одним из самых популярных французских рыцарских романов середины XV века (Антуан де ла Саль. Маленький Жеан де Сентре. Песнь 15). Будучи пажом на службе у французской королевы, Жеан получил от нее какие-то деньги, чтобы экипироваться, как подобает юному благородному дворянину: «Возьми в этом маленьком кошельке 160 крон, которые я даю тебе для того, чтобы ты купил доброго, храброго и ловкого верхового коня, который должен быть стремительным и быстрым, чего бы он ни стоил, но не дороже 80 крон, купи также и другого коня для повседневных поездок и путешествий, но не дороже 20 крон; купи себе еще пару коней для перевозки твоего багажа и пажа за тридцать крон. Итого получается сто тридцать крон. На оставшиеся тридцать крон купи красивый наряд себе и красивую одежду твоим слугам, которые в ливреях будут сопровождать тебя в путешествиях. Если же что-то останется сверх того, что ты потратишь, как я тебе сказала, то можешь использовать это по собственному усмотрению».

Рис. 32. Так бежал рыцарский конь. Скакун. Около 1450 года.

Дальше из того же романа мы узнаем, как он воспользовался своими лошадьми, когда остался без коня на турнирном единоборстве: «На десятый раз, когда они сошлись, так случилось, когда они скрестили копья, а их скакуны сильно ударились друг об друга, несмотря на отчаянное старание рыцарей, натянувших поводья (сделанные из шнуров, с которых свисали красные полотнища); конь сэра Энкеррана упал, а конь Сентре сломал переднюю ногу. Тогда он вскочил и отправился в свой шатер поменять скакуна».

Слово «скакун» использовано здесь для обозначения боевого коня – это еще один пример небрежного использования понятий в Средние века.

Для людей Средневековья кони – источник великой гордости и предмет любви, так как лошадь была свидетельством общественного положения, богатства и важности ее владельца. Рыцарь, который ехал в сопровождении нескольких боевых коней, мог рассчитывать, что его везде будут встречать с большим почетом. Множество примеров рыцарской гордости относительно лошадей и искусства верховой езды можно найти в пьесах Шекспира – например в «Генрихе V», в сцене, когда в ночь перед битвой при Азенкуре в шатре французского дофина собираются французские командиры и до утра слушают, как дофин хвастливо распространяется о своих лошадях.

Термины, описывающие лошадиные аллюры, – это практически единственный источник, на основании которого можно судить о том, как именно ездили верхом средневековые рыцари. Современные иллюстрации достаточно ясно показывают посадку вооруженных воинов, охотников, путников, женщин на мелкорослых лошадях; но способ передвижения и аллюр на этих рисунках выглядят неубедительно. Из изображенных художниками сцен битв и турниров мы можем понять, что лошади несутся галопом, так как видим, что обе передних ноги вытянуты вперед, а задние ноги вытянуты назад, но в действительности это неточность, так как ни одна лошадь не в состоянии принять такое положение. Как это ни странно, но неверное художественное изображение галопирующей лошади дожило почти до наших дней. На бесчисленных цветных открытках и на живописных полотнах, изображающих охоту или скачки, лошади изображены несущимися едва ли не ventre à terre (стелясь брюхом по земле. – Пер.). Средневековые скульпторы и художники слишком часто изображали лошадей, ноги которых двигались в унисон: например, обе левые ноги идут в одном и том же направлении, а обе правые одновременно в противоположном. Такое изображение не помогает определить аллюр, который хотел изобразить художник, так как в действительности ноги лошади идут друг за другом по очереди, а не одновременно (рис. 32).

Ко второй четверти XVI столетия стали возникать новые способы ведения войны, что было обусловлено все более широким применением артиллерии; с этого момента эпохе тяжеловооруженного рыцарства пришел конец. Военачальники Франции, Германии и Испании стали разрабатывать новую тактику кавалерии перед лицом сокрушительной мощи пушек и увеличившейся эффективности пехоты, вооруженной теперь огнестрельным оружием. Французы, бывшие зачинателями и главными приверженцами идеалов рыцарства, продолжали упрямо цепляться за старую тактику – наступление рыцарей рядами с копьями наперевес, в то время как немцы придумали новую систему ведения боя – в колоннах. Слабостью французов, таким образом, являлось то, что этот строй легко ломался под огнем артиллерии и аркебузов. В крупных войнах в Италии первой половины XVI века, например, французские gens d'armes получили прозвище «зайцы в доспехах», так как умели очень быстро убегать. Но немецкий способ оказался еще менее эффективным: когда колонна двигалась на противника и если она не могла сразу взломать его оборону, то вся эта человеческая масса застывала на месте. Первый ряд свирепо дрался, а остальные вообще не могли прийти в соприкосновение с врагом. Они просто сидели на конях и ждали своей очереди. Если у противника была артиллерия, то колонна представляла собой идеальную неподвижную мишень. Фабрицио Колонна, командовавший немецкой кавалерией, некоторое время так простоявшей под огнем врага, рассказывал пленившим его французам, что одно пушечное ядро убивало больше 35 людей и лошадей.

К середине XVI века немцы разработали новую тактику, основанную на применении нового оружия. Во второй половине XV века командиры начали экспериментировать с ручным огнестрельным оружием, но в то время оно было таким громоздким, что стрельба из него занимала обе руки. Однако около 1535 года маленькое ручное ружье было усовершенствовано, и с 40-х годов XVI века его стали называть пистолетом. Из этого оружия удобно было стрелять одной рукой, а всадник мог везти при себе три пистолета, два в кобурах, подвешенных спереди к седлу, и один пистолет в голенище правого сапога. Итак, у вооруженного таким образом всадника в распоряжении было три выстрела, прежде чем могла появиться возможность перезарядить пистолеты. Появились подразделения стрелков – это были латники, каждый из которых, кроме прочего, был вооружен тремя пистолетами. Эти подразделения предполагалось использовать следующим образом: стрелки обрушивались на противника, разряжали свои пистолеты, вносили панику в ряды неприятеля, а потом, как обычно, начинали действовать мечами. Все это очень красиво выглядит в теории, но на практике такая тактика часто оказывалась безнадежной. Не очень-то легко стрелять из пистолета на полном скаку (это удается только актерам, играющим в американских вестернах), а из старого пистолета с колесцовым механизмом и того труднее. Иногда стрелок выпаливал слишком рано; иногда стреляли слишком низко, продырявливая уши собственным коням. Иногда – и это было намного хуже – слишком рано начинали стрелять те, кто находился сзади, и тогда уши уже могли отстрелить передним стрелкам. Единственный способ удачно провести пистолетную атаку – это железно соблюдать дисциплину и стрелять в противника только тогда, когда становятся различимыми белки его глаз. После чего стрелки должны были работать очень согласованно, практически одновременно.

Эта тактика редко приносила удачу, поэтому была придумана новая; ее назвали «караколь». Подразделение подлетало в галопе на пистолетный выстрел к неприятелю, стрелки переднего ряда стреляли и немедленно смещались влево и вправо, давая выстрелить следующей шеренге. Вторая шеренга повторяла маневр и давала стрелять третьей и т. д. Естественно, в это же самое время артиллерия противника косила фланги нападавших, а аркебузы расстреливали их в упор. На рис. 33 показаны некоторые трудности пистолетного боя этим способом. Мы видим на рисунке центр передней шеренги. Человек, стоящий слева, только что разрядил свой пистолет и хочет повернуть лошадь влево, но стрелок из второй шеренги рядом с ним был убит, и его оставшийся без всадника конь блокирует поворот. На заднем плане рисунка передний стрелок хочет развернуться вправо, но под ним убили коня, поэтому находившийся за его спиной стрелок оказывается в опасности. Но если караколь выполняли с железной дисциплиной и решительно, то способ этот оказывался весьма эффективным. В самом конце XVI века «тяжелая» кавалерия (хотя она стала гораздо легче, чем была в 90-х годах века пятнадцатого, так как воин носил теперь облегченные неполные доспехи) вернулась к своему обычному вооружению – мечу.

Рис. 33. Стрелки из пистолета, выполняющие караколь.

Рис. 34. Скульптурное изображение сэра Роберта де Шурланда. Минстерская церковь, остров Шеппи. Около 1320 года.